Повесть о моем друге Игоре
Шрифт:
— Потому, что ты человек хороший, и мне доставляет удовольствие сделать то, что ты просишь.
— А!
Спустя некоторое время мы рисовали с ним. Вдруг говорит:
— Бабка Танечка! Пойду покажу ей картинку!
Лепил из пластилина по просьбе Игоря верблюда, но морда верблюжья у меня никак не получалась. Игорь говорит:
— Дай мне верблюда. Научу тебя я, как морду верблюду делать, а то я сам не знаю,
(И верно! Иной раз не знаешь чего-нибудь сам, возьмешься объяснять другому — и сам поймешь.)
Таня рассказывала Игорю детективную историю о похищении из нью-йоркского музея какой-то знаменитой картины, которую охраняли двое сторожей, четверо полицейских и сторожевая собака.
— Потом оказалось, что сторожа и полицейские были подкуплены, — сказала Таня.
— А собака не могла быть подкуплена! — поспешно вставил Игорь, и его лицо осветилось торжествующей улыбкой гордости неподкупностью зверя.
Есть у Игоря резиновая кошечка с умильным выражением глаз. Однажды, забираясь на спинку дивана, взял эту кошечку и сказал:
— Давайте возьмем эту бедную кошечку. Она будет с нами играть.
Я спрашиваю:
— Почему же она бедная?
— Так!
Уверял меня, что карасята живут на суше. Я утверждал, что — в воде.
— Но они хоть иногда, иногда-преиногда ведь вылезают на берег?
Ходили с Игорем в Тимирязевский парк. Там ручей и обширное болото с тритонами. Ребята разных возрастов ловят тритонов кто сачком, кто старой корзинкой, кто просто руками. Когда попадается особенно крупный тритон, кричат:
— Королевский тритон!
Или просто:
— Король!
Нам с Игорем тоже посчастливилось выловить одного большого тритона. Ребята подходили, заглядывали в банку с тритоном.
— Ого, — говорили. — Король! Короля поймали.
Игорь пришел домой с уловом. Заявил с гордостью:
— Царя поймали!
У нас новое увлечение. Чуть ли не ежедневно ходим ловить тритонов. Однажды отправились прямо с утра и вернулись с хорошим уловом. После обеда я прилег на диван. Таня читала Игорю книжку. Потом он пришел, залез ко мне на диван. Посидел молча. Я говорю:
— Пойдем за тритонами?
Он обрадовался. Сказал:
— Дедулька!
Принялся прыгать, дурачиться, обнимать меня.
Без сомнения, я угадал его желание и то, что ему самому неловко было просить меня
Однажды возвращаемся с ловли тритонов. Таня спрашивает:
— Игорь, тебе не холодно на дворе было?
Он сказал:
— Сначала, когда шли туда (на болото), было холодно, и потом было холодно, а как только поймали одного тритончика, сразу стало тепло.
Гуляли в лесу. Игорь сорвал пушинку с вербы:
— Дедусь, посмотри, какого я котика сорвал прелестного!
Перед обедом настойчиво уговаривали Игоря помыть руки. Потом как-то забыли об этом. После обеда он говорит с торжествующей улыбкой:
— А руки-то я и не помыл!
Лепили с Игорем из пластилина. Сделали дом. Он нечаянно прижал его коленом и смял.
— Что же ты так дом изувечил? — говорю я.
— Изувечил? — удивился он. — Что, там овечка, что ли, сидит?
В магазине покупали Игорю матросскую фуражку. Надев фуражку, он критически посмотрел на себя в зеркало.
— Ну, — говорит, — шпана!
— Что, не будете брать? — не то испуганно, не то озабоченно спросила продавщица.
— Нет, — махнул Игорь рукой. — Возьмем!
Играем в морские приключения после чтения “Незнайки”.
— Акулу возьмем на буксир, — говорит Игорь, — она будет коротышек от врагов защищать. Стекляшкин тоже поплыл, да за бочку зацепился: дрын! Да и в бочку свалился! Вниз головой! Враги его засмолили да и бросили в воду. И все. А его там акула съела. Он плыл, плыл, увидел свою знакомую акулу. Она его за ножки взяла. Она приплыла на берег, да и все. Они там подружили.
Петр учит Игоря читать. Дал ему мою книжку и велел прочитать фамилию на обложке.
— Эн, о, эс, о, вэ, — читает Игорь по буквам.
— Ну и что получилось?
— Пушкин?
(До этого они читали сказки Пушкина, и Игорю такой писатель уже был известен.)
Ходили с Игорем и его приятелем Сережкой в парк. Сережка ударился ногой о пень. Игорь, чтоб утешить его, сказал:
— Я тоже раз стукнулся ногой по пеню.
Рисовал цветным мелком и, уронив на пол, разбил его вдребезги.