Повесть о Сарыкейнек и Валехе
Шрифт:
Пустыми и тщетными показались мне мои мечты и надежды, связанные с красивой, легкой жизнью в профессорской квартире.
Мы были молоды и свободны, мы любили друг друга. Перед нами открыты были все пути... И мы должны были идти, как и прежде, своей дорогой.
Ну, а профессор... Он был известным человеком. Его все знали и ценили. Нашлось бы много людей, которые бы позаботились о нем, помимо нас. В том случае, разумеется, если бы возникла такая необходимость. Пока же в свои восемьдесят лет он выглядел, слава богу, отлично!
После этого случая мой муж еще больше возвысился в
Среди моих однокурсников было немало девушек и парней из обеспеченных семей, у которых дома разве птичьего молока недоставало. Когда они спрашивали: "Где работает твой муж?" - я без стеснения отвечала; "В котельной кочегаром. И добавляла: - А еще учится на юридическом в университете". Услышав такой ответ, один толстый парень, приезжавший в институт на "Жигулях", пошутил:
– Знаем мы таких рабочих. После института по
ставят прокурором, придем к тебе на поклон за протекцией...
Я не полезла за словом в карман:
– Мой муж станет таким прокурором, к которому с протекцией не подъедешь. Если окажешься виновным, накажет будь здоров!
И я нисколько не рисовалась. Только таким видела я его. Я безгранично верила в Валеха, верила в его яснук судьбу. И как хорошо, что пуля, предназначенная ему попала в меня! Что я выжила, выздоровела, а теперь мы снова вместе.
Видно, не зря повторяла я слова, которые испокон веков произносят любящие женщины моего народа: "Да перейдут твои болезни и горести на меня... Да стану я твоей жертвой!"
Меня оставил постоянный страх за Валеха. Казалось, этот страх покинул меня в тот самый миг, когда пуля, посланная в Валеха, попала в меня.
Хотя судьба и привела нас в этот ужасный двор, мы не можем жаловаться на нее, ибо хороших, близких нам людей несравненно больше в этом большом городе, и мы всегда в самую трудную минуту чувствовали их рядом.
Это они не допустили, чтобы Валех снова попал в тюрьму из-за Балаами. Напротив, Балаами самого вывели на чистую воду.
Это они спасли меня от смерти...
Нас приняли в институт без какой-либо руки или поддержки: здесь мы встретили честных справедливых людей.
Они, эти люди, в лице профессора, хотели нас усыновить, хотели облегчить нам тяготы жизни...
Наконец, они искали сейчас тех негодяев, которые стреляли в нас.
.. .После выхода из больницы на всякий случай я сказала Валеху:
– Теперь каждый вечер придется закрывать ставни. Раз их выстрел не достиг цели, они могут выстрелить еще.
– Нет, от страха они теперь не знают, за каким кустом спрятаться. Капитан Эльдар сказал, что теперь мы и двери можем оставлять на- ночь открытыми... В милиции примерно знают, кто мог стрелять. Собирают доказательства.
Вчера вечером к нам заглянул Вели.
– С вас магарыч, ребята, - весело сказал он.- Сегодня услышал, утвердили план застройки нашей окраины... Все развалюхи скоро снесут. Здесь вырастет новый микрорайон.
– А нас куда же?
– улыбнулся Валех.
– Нам дадут квартиры в другом месте. Так, чтобы из его окна, - Вели кивнул в сторону Агабашира, который сидел на веранде и пил чай, - в нас никто больше не-мог выстрелить.
До старика наверняка
А Забита, стоявшая во дворе с ребенком на руках, что-то проворчала и уползла в свой полуподвал.
.. .Через месяц мы успешно сдали сессию, перешли на второй курс. И в вагоне, где проводницей была тетушки Джейран, поехали на свадьбу Санубар с Сарваром (свадьбу ради нас отложили на послеэкзаменационное время). Тетушка Джейран по завершении рейса обещала тоже прибыть на торжество. Ведь теперь крон г нас у нее в этом мире были такие добрые друзья, как тетушка Гюллюбеим и Назлы, как Сарвар, Зейнал и Эльдар...
Заметки автора
Случилось так, что долгое время меня не было в республике. В Азербайджане произошли перемены. В большой мере это было связано с тем, что Мурадзаде избрали на очень ответственную партийную должность. И потому по возвращении в Баку первым моим желанием было увидеться с ним.
Еще в самом начале нашего знакомства я почувствовал в нем незаурядный ум, неукротимую энергию и волю, склонность смотреть в глубь социальных явлений, и главное - чистоту помыслов, бескорыстность в служении народу. Это была личность, которой, несомненно, .требовалось широкое поле деятельности...
За то время, что мы не виделись, Мурадзаде заметно изменился. Виски поседели. Он осунулся, выглядел утомленным. Было видно, он сильно устает в круговороте своей крайне напряженной и обширной работы.
Я завел разговор о нынешнем подъеме республики, и глаза Мурадзаде сразу оживились, усталого вида его как не бывало.
– Вы знаете, - сказал он горячо, - каждая пядь нашей земли - это золото! Чего только не таится в ней, что только она не способна родить!.. А каковы наши люди! Работая в поте лица, наши предки добывали себе хлеб. И теперь крестьянин трудолюбив, настойчив, неприхотлив. Он может вынести любые трудности и ли-шения, способен на любую самоотверженность... Наш долг обеспечить ему спокойную жизнь, возможность пользоваться плодами своего труда. Охранять его права от всякого рода воров и лихоимцев, ловких карьеристов, лицемеров, хапуг. И, знаете, дело не сводится к тому, чтобы поймать всех преступников и осудить. Единая цельная народная совесть, здоровый нравственный климат снизу доверху - вот наша главная задача. Задача крайне трудная, но успешное выполнение ее сулит невероятные" успехи в грядущем. А грядущее - наша общая судьба...
Когда он говорил все это, я почувствовал, что упомянутая им "единая цельная народная совесть" - не какая-нибудь оторванная от жизни романтическая абстракция, а назревшая в реальности нашего поступательного развития высокая, вполне достижимая необходимость.
Разговор перешел на другие темы.
– А чем кончилась повесть наших влюбленных?
– с улыбкой спросил я.
– Сарыкейнек и Валеха?
– Да.
– Их повесть еще не окончена, - сказал он.
– Сарыкейнек стала инженером и работает на той самой стройке, где когда-то была крановщицей, а Валех после университета некоторое время был следователем, потом- следователем по особо важным делам. ...Я посоветовал ему продолжить образование в Москве, сейчас он учится в аспирантуре.