Повесть о Сергее Непейцыне
Шрифт:
Сергей едва не выскочил из-под одеяла, чтоб выучить зазнайку уважению к старшему брату, но в каморе было холодно, кругом спали товарищи, и он решил отложить взбучку.
«Вот послушал бы сейчас Николай Васильевич этого лощеного дурака, то навряд ли похвалил, — думал он. — Ну, черт с ним. А вот Соню опять полгода не увижу. Хоть бы еще разок! Ничего так не хочу, как снова увидеть…»
И судьба пожалела его. Когда вскоре встретился с Маркелычем и спросил, уехала ли барышня, тот ответил:
— И не
Сергей надеялся и мечтал. А пока налег на занятия. Механику преподавал сам Верещагин, и заслужить у чего хорошую отметку было нелегко. Артиллерия и фортификация давались Сергею без особых усилий. Черчение планов он любил, по нему был из лучших в классе Географию запоминал легко — видеть бы только карту. Историю с бесчисленными европейскими королями — тоже, хотя герои древности куда интереснее этих Хлодвигов, Готфридов и Карлов.
Да, все бы хорошо, кроме не первой размолвки с Осипом, после которой братья не разговаривали. Конечно, все в нем довольно обыкновенно, таких кадетов вокруг немало. Но ведь те не братья ему. После истории со щенком, когда Осип не рассказал матушке о надранных ушах, дяденька, помнится, говорил? «Может, и выйдет из него что?» Нет, не похоже…
Но вдруг и здесь обозначилось просветление. За неделю до пасхальных каникул Осип, возвратившись от Занковских, подсел к Сергею и сказал вполголоса:
— Слушай, я сейчас Палицина просил местом со мной поменяться, Надобно рядом с Федькой поспать…
— Дружба такая пошла, что и ночью расстаться не можете, гвардейцы? — насмешливо спросил Сергей.
— Не то. — Осип наклонился к самому уху блата: — Нонче вдруг стало известно, что отца его под суд за что-то отдают. Рев у них, стон и уныние. А Федьке каково? Не хочу, чтоб подумал, будто я от него отвернулся. Я Палицина попросил на три ночи, потом посмотрим. Он малый чистый, тебе не противно будет. А про Федькиного отца смотри ни гугу. Ладно?
…На заутрене в корпусной церкви Сергей, стоя в строю, видел издали Верещагиных, и Соня в розовом платье показалась ему еще краше, чем в последний раз.
А-на другой день в каморе появился Маркелыч и сказал:
— Господа мои просят вас, сударь, купно с братцами всеми, что на масленой у нас танцевали, пожаловать нонче на обед и вечер.
Осип был в корпусе — у Занковских стало не до гостей. Позвать его, раз приглашают? Наверно, не пойдет.
— С большим удовольствием, — ответил Осип.
— Да ведь опять с дворовыми за руку в играх придется ходить. А то и христосоваться, — напомнил Сергей.
— Полно, мало ль что сгоряча
И он христосовался, играл в колечко, в жмурки и танцевал с таким веселым, открытым лицом, что все ему улыбались. Но Соня по-прежнему чаще выбирала Сергея, который просто обомлел от счастья, когда трижды коснулся губами ее крепкой и свежей круглой щечки. А когда стояли рядом в перерыве между танцами, она спросила:
— Ведь правда вы мой кавалер?
— Конечно, если только захотите… Всегда…
— Так вас Маркелыч называет. Я сначала хотела запретить, а потом подумала, что лучше вас мальчика не знаю. Я вас всегда вспоминаю. Дядюшка недавно рассказал, как вы за яблоками лазали и что потом было. Я ужасно не люблю Корсакова — такой надутый… Знаете, слух прошел, что дядюшку в полковники произвели, только еще указ не прислан. Никому не говорите, чтоб не сглазить, но я так рада, что теперь Корсаков будет не выше чином… А вы будете меня летом вспоминать?
— Я вас всегда помню.
— Хотите, я что-нибудь вам на память дам? У меня шкатулка, а у вас ничего нет…
— Конечно, хочу!
— Я придумаю что-нибудь. Вы к нам в пятницу придете?
— Не знаю. А что такое будет?
— Дядюшкин день рождения, сорок два года исполнится. Ужасно как много, правда?
На этом вопросе Маркелыч заиграл новый танец, и к Соне подошел, приглашая ее, Осип.
«Вот так счастье мне валит!» — ликовал Сергей, идя к стенке, которую «подпирали» кадеты, не садившиеся при взрослых.
Почти тотчас к ним подошел толстый Румовский.
— Не знаете ли, герои, какой смешной игры? — спросил он.
— Я знаю, — сказал Сергей, осмелевший от разговора с Соней. — Игра в муку и пулю.
— Вот не слыхал! Рассказывай, в чем она…
Выслушав, профессор сказал:
— Что ж, оно, кажись, дело. Только в здешнем дому мука сыщется, а пули, полагаю, век не бывало. Где твои пистолеты, господин подполковник?.. Вот я и говорю… Ну ничего, достанем.
Через полчаса, в перерыве между танцами, Степан Яковлевич вынес на середину залы столик, поставил поднос с мукой, громогласно объяснил, в чем состоит игра и кто ее рекомендовал, сделал линейкой горку, положил пулю и приказал Сергею начать.
Помня, как действовал Моргун, Непейцын сделал все быстро и так удачно, что нисколько не запачкался.
— А ну, позволь я теперь, — сказал внимательно следивший за ним Верещагин. И выбелил только кончик носа.
Потом все стали подходить к столику. Соня и Даша выпачкались пуще других — обеих так разбирал смех, что подняли тучи мучной пыли. А закончил игру Румовский, который непритворно чихнул в муку и так серьезно уверял, будто нечаянно проглотил пулю, что Мария Кондратьевна с тревогой допытывалась, где же она в самом деле.