Шрифт:
Глава 1.
Обер–полицмейстер Ронгарда, суровый мужчина средних лет в новенькой с иголочки форме, восседал во главе стола в зале совещаний Главного Управления Правопорядка города. Он обвел тяжелым взглядом подчиненных, возглавляющих полицейские службы города:
– Итак, господа, мы снова, как и два года назад, столкнулись со странными необъяснимыми смертями. Сначала умирает леди Беатрикс Пикс, известная меценатка, а теперь – Лидия Дюнс, самый громогласный борец за права магов. Газеты уже трубят о том, что кто–то охотится за каждым защитником обездоленных.
Один из полицейских, чуть полнеющий средних лет мужчина с сабельным шрамом поперек щеки, откашлялся и встал.
– У меня есть рапорт с последнего места происшествия, и наконец пришли результаты экспертизы. Я готов доложить подробности.
Смит Ветрос, глава городской полиции поправил лорнет, бросая на подчиненного предостерегающий взгляд, и подхватил диалог.
– Но господин обер-полицмейстер, – несмотря на все фантазии репортеров, нам не удалось установить какой–либо связи между этими смертями. Более того, мы все еще не можем с уверенностью утверждать, что это были убийства, тем более убийства серийные. – Он пренебрежительно забрал рапорт из рук детектива, – вот видите: никаких следов борьбы. Ран, способных привести к смерти, на теле не обнаружено.
Было заметно, что обер-полицмейстер, хотя и демонстрировал суровость в течение всего совещания, был рад услышать такие выводы полиции. В конце концов, чтобы ни писали журналисты, если эти смерти не были результатом убийств, с него взятки гладки. О чем он и сможет со спокойной душой доложить мэру.
– Никакой связи? – Холодный голос человека в черной форме инквизиции прервал речь Ветроса.
Бьерн Лефрид, старший инквизитор Ронгарда, пристально посмотрел на обер-полицмейстера. Взгляды схлестнулись.
– Я уже неоднократно докладывал вам, что мое ведомство установило несомненную связь между каждой погибшей и благотворительной деятельностью, особенно приютом Святого Бернарда.
Глава инквизиции был довольно молод для своей должности. Приятные, правильные, но будто высеченные изо льда черты его лица и холодные серые глаза заставляли большинство людей, которым приходилось иметь с ним дело, заметно нервничать. Эти глаза способны были без малейшего труда проникнуть в самые глубокие тайны человеческой души, беспристрастно взвесить их на весах божьего правосудия и немедля вынести приговор. Ощущение исходящей от него опасности усиливала его высокая, подтянутая фигура, характерная скорее для военного, чем для служителя церкви. Это сильно отличало его от большинства собравшихся в кабинете стражей порядка. Вестос же, низкий и пухлый, в обтягивающем его широкую рыхлую грудь мундире заметно терялся на фоне собеседника. Но взгляд его маленьких глубоко посаженных глаз неотвратимо следил за соперником, выискивая малейший намек на слабость, который можно было бы обратить себе на пользу.
Господин инквизитор, не хотелось бы быть грубым, но разве это дело церкви? Или вы установили причастность к происшествиям магии? – глава полиции скептически приподнял бровь, и развел руками, будто сожалея об отсутствии у давнего соперника необходимых полномочий.
– К сожалению, господин
При упоминании последнего Бьерн заметно скривился. Этот народный мститель, некоторое время назад привлек внимание инквизиции. С одной стороны, его требовалось взять под контроль как незарегистрированного мага. Ведь каждый маг в любой момент мог оказаться жертвой безумия, ведущего к магическим взрывам. Такие спонтанные выбросы магии часто приводят к чудовищным разрушениям и жертвам. Именно из–за магического безумия церковь требовала их выявления, регистрации и содержания в специальных резервациях, где они не могли навредить обычным людям.
С другой стороны, Бьерн с большинством жертв Лиса сам бы с удовольствием разделался. Это были люди запятнанные коррупцией, жестокостью и злоупотреблениями властью или откровенные бандиты, с которыми по тем или иным причинам невозможно было бороться законным путем. Да и, честно говоря, Лис славился злыми розыгрышами, но никогда не был замешан в насильственных преступлениях. А потому инквизиция вела дело Серого Лиса без особого усердия. Однако выслушивать критику начальства по этому поводу было неприятно.
Тем временем, обер-полицмейстер примирительно улыбнулся:
– Возвращаясь к нашему основному делу, с учетом тяжести ситуации, я счел возможным пригласить к нам на помощь столичного детектива. Он утверждает, что уже некоторое время занимается сериями подобных происшествий в других городах и рассчитывает, что именно в Ронгарде сумеет окончательно прояснить ситуацию. Я поручил ему это дело. Пригласите его.
Сержант, дежуривший у двери, ввел в кабинет мужчину средних лет с цепким взглядом и лукавой усмешкой. Его форма была изрядно потрепанной, но в отличие от большинства коллег он оказался вооружен шпагой и, что совсем странно, арбалетом.
– Тифус Ригориус, к вашим услугам, господа, – он легко поклонился собравшимся и уселся за стол рядом с обер-полицмейстером. – Кажется, вы обсуждали рапорт с места последнего убийства? И какие же волнующие подробности вы желаете сообщить? – он оценил напряженную обстановку совещания.
Инквизитор, как и все присутствующие, смерил вновь прибывшего заинтересованным взглядом. Хотелось надеяться, что этот человек знает больше об этих и других похожих смертях и не будет сомневаться в том, что они являются убийствами, а значит, что за ними стоит некий злодей, который должен быть пойман.
– Как я уже говорил, – местный детектив, одобренный появлением нового лица, возобновил доклад, – Лидия Дюнс была найдена мертвой в своем доме вчера утром. Ее обнаружила горничная. Эксперт считает, что она умерла накануне поздно вечером или ночью. Погибшая была в домашнем платье, явно готовилась ко сну. Был ли кто–то в доме, прислуга сказать не может, так как у нее был неожиданный выходной. Но на столе в гостиной чай был накрыт на двоих. Следов борьбы нет, существенные раны на телах отсутствуют.