Повесть о Сером Лисе. Последнее желание Серого Лиса
Шрифт:
– Мадам, я уверен, вам больше нечего опасаться, – он устроился в кресле рядом, но продолжал держать в своих руках ее холодные подрагивающие ладони, – Полиция и мое ведомство предпримут все необходимые меры, чтобы в кратчайшие сроки поймать убийцу.
Его слова – вежливая формальность, то, что любой джентльмен должен был бы сказать в подобной ситуации, но они проникли в самое сердце Эсперансы, успокаивая не этот наигранный страх, а неожиданно настоящий, тот, который всегда жил в глубине ее души, страх за себя и своих друзей. И вдруг, рядом с этим, возможно, самым опасным для нее мужчиной, она почувствовала, как тиски страха впервые за долгие годы разжались и
– Но я слышала, – она словно искала повод продлить этот разговор, наслаждаясь теплом его рук, – что это далеко не первое убийство, и любой может стать его жертвой.
– Боюсь, убийство действительно не первое. Но мы возлагаем большие надежды на господина старшего детектива, который несколько дней назад прибыл в город и уже существенно продвинулся в расследовании. Даже сегодняшний визит сюда приближает нас к разгадке. К тому же, у меня есть все основания считать, что жертвами убийцы рискуют оказаться только дамы, которые активно занимаются благотворительностью. – на лицо инквизитора легла тень, значение которой Эсперансе не удалось прочитать.
– О боже, – женщина снова испуганно вздрогнула, – я, конечно, не могу тягаться с сеньоритой Барет в том объеме помощи, который оказываю, но я стараюсь активно жертвовать детскому приюту. Отчасти поэтому бедная сеньорита пригласила сегодня петь именно меня. Мы и раньше с ней помогали сиротам.
Бьерн вздохнул. Казалось, в ответ на ее слова его посетили на самые приятные мысли. Но инквизитор быстро взял себя в руки:
– Но вам незачем тревожиться. Мы вполне сможем удержать злодеев вдали от вас, – он, на удивление, тепло ей улыбнулся.
– О, теперь, когда вы так говорите, я чувствую себя гораздо лучше, – Эсперанса почувствовала, что тает от его внезапной улыбки, – но я не смогу держаться в стороне, я должна, – с легким придыханием и выверенной щепоткой тоски продолжила она интимным шепотом, – у меня есть обязательства.
Он бросил на нее долгий испытующий взгляд:
– Да, конечно, вы, наверное, не свободны, – он прочитал что-то в ее взволнованном лице.
– Нет, не в том смысле, как вы могли подумать, – торопливо заверила она, – я имела в виду мои обязательства по опеке над сеньоритой Снипкин, она же теперь важный свидетель.
Их взгляды столкнулись, и там, под всей холодной суровостью инквизитора, Эсперанса увидела, угадала сердцем не только столь желанный интерес к ней, но и живую, робкую уязвимость, и вместе с тем готовность открыться ей, восхищаться ею и защитить ее. И тут она испугалась по-настоящему. Ощутив ту власть, которую ей подарило умелое притворство, она торопливо, пока паника настоящего страха прорывалась через маску страха напускного, затараторила:
– Господи, я совсем забыла про бедную девочку, ей, наверно, еще страшнее, чем мне. Позвольте мне пойти к ней!
Бьерн уже не мог спокойно видеть тревогу на ее прекрасном лице, сглотнул и торопливо поднялся.
– Да, конечно. Боюсь, мы тоже ввели вас в заблуждение, и уже допросили ее. Она ждет в соседней комнате. Но вы можете быть свободны. Констебль проводит вас обеих до кареты.
Эсперанса поспешно вернула ему китель, после чего не смогла удержаться от последнего взгляда.
– Если мы понадобимся, мы живем в пансионе “Маргаритка” на Зеленой улице.
Она поспешила прочь из библиотеки, из этого дома, будто за ней гнались демоны. И только оказавшись в карете вместе с Умкой, позволила себе расслабиться. Эмоции, вызванные знакомством с инквизитором и пережитый страх от столкновения с убийством, перемешались у нее в голове. Но
Глава 5.
Обе женщины, когда в третьем часу ночи, наконец, вернулись домой, были измотаны балом, выступлением, убийством и допросом. Пансион “Маргаритка”, где они уже год снимали меблированные комнаты у почтенной вдовы, госпожи Марты Блюмер, встретил их привычным радушием и теплом. Наскоро обсудив случившееся и порадовавшись, что за их выступление было заплачено вперед, они разошлись спать.
Но когда Эсперанса вошла в свою комнату и заперла на ночь дверь, вместо того, чтобы лечь в постель, она достала из тайника в глубине шкафа сверток и начала переодеваться. Несколько быстрых, хорошо отточенных движений кистью, немного грима, сетка для волос, одежда из свертка и вот уже в комнате стоит стройный молодой человек. Он облачен в темно-серую рубаху и штаны, на его плечах лежит такое же серое пончо, а глаза и волосы скрывают полумаска и широкополая шляпа. Он прицепил к поясу кнут и поправил перевязь с метательными ножами на груди. Чуть помедлив, он снял с книжной полки увесистый городской справочник и начал что-то нетерпеливо в нем искать. Наконец, пробежал несколько раз глазами по адресу в предместье, чтобы лучше запомнить его, и ловко выбрался в окно. Он привычно перепрыгнул на соседнюю крышу и устремился в ночь. У Серого Лиса сегодня еще много дел.
Сначала его путь шел в самую глубь трущоб, к зданию приюта св. Бернарда. Камешек полетел в третье справа окно на втором этаже, после чего в комнате зажглась свеча, а еще через несколько минут кухонная дверь приюта приоткрылась, пропуская ночного гостя.
Молодая монахиня, со светлым лицом, которому позавидовали бы ангелы и святые на лучших религиозных полотнах, и огромными невинными голубыми глазами, кутаясь в старенький ватный халат и держа свечу в руках, поприветствовала Лиса.
– Пришел сообщить вам тревожные новости. Сеньорита Барет была сегодня убита, – он снял шляпу, выражая скорбь, – боюсь, что о ее пожертвованиях для починки крыши придется забыть.
Если бы кто-то из тех, кто знал Эсперансу де ла Серна, услышал голос Серого Лиса, он бы ни за что не заподозрил, что это один и тот же человек. Но в этом не было ничего таинственного, только долгие упорные тренировки и безупречное владение голосом.
Услышав новости, монахиня ахнула, и тяжело опустилась за стол.
– Как это случилось? Сначала госпожа Пикс, потом госпожа Дюнс, а теперь еще и мисс Барет. Бедные, бедные женщины… Такая чудовищная судьба…
– Да, вынужден признать, – Лис присел напротив и ободряюще пожал сестре руку, – но, Анжела, я уверен, что ваши молитвы и милосердие Создателя уже с ними, а нам следует подумать о живых, которые еще нуждаются в нашей помощи. Я постараюсь добыть денег на ремонт крыши, а пока удалось ли вам выяснить что-то о судьбе Пати и Минки?
– О, да, – Анжела подняла на него полные слез глаза, – что бы мы делали без твоей поддержки? Но, девочки, – она закусила губу, – боюсь, наши худшие опасения подтвердились, их забрали в бордель. Проныра считает, что к мамаше Пит.
– Поганенькое местечко. Но если так, тем более, нужно их скорее вытаскивать. Ждите, постараюсь привезти их сегодня. Но, лучше бы вам отправить их потом куда-то за город. Не уверен, что мамаша не попытается их вернуть.
– Да, я уже написала в приют в графстве Лундрейк, они обещали найти для них местечко. Тамошний священник проповедует очень либеральные взгляды и сможет оказать девочкам поддержку, даже если случится самое худшее.