Повесть о школяре Иве

Владимиров Владимир Николаевич

Ив хорошо знал, с кем и какую «войну» затевает барон де Понфор, но не это, а иная забота заняла мысли Ива. Завтра барон приедет в монастырь. Сколько дней пробудет он там и как отнести теперь переписанное отцу Иннокентию так, чтобы не попасться на глаза рыцарю Ожье или кому-либо из его людей?

Вскоре мальчики повернули куда-то в сторону, и Ив один стал подниматься на холмы Обернувшись, он увидел облако пыли, летевшее от монастыря вслед скачущей лошади экюйе барона де Понфора.

С вершины холма Ив увидел далеко за Парижем огромную тучу необычного темно–желтого цвета, медленно ползущую вверх к солнцу. И оттого, что она наползала все выше и ближе, далекие леса и поля постепенно потухали и поглощались ее зловещей тенью. Время от времени

нутро тучи во всю ширину вспыхивало красноватым отблеском молнии, но грома еще не было слышно. Надо было спешить успеть укрыться от дождя, спасти от него драгоценные свитки. С холма Ив побежал. Остановился он только на одно мгновение у старой липы на развилке дорог и взглянул вдаль.

Туча доползла до солнца и стала его тушить. Сама она и вся даль под нею слились в сплошное беспросветное темное марево. Погасли луга и холмы. Парижа нельзя было узнать: без сверканий и теней, призрачно серый, словно мертвый, стоял он на пустой и тусклой реке, в отблесках умирающего солнца, среди пустых дорог и пустынных холмов в тревожном безмолвии притаившейся земли.

На мосту — никого. Торговцы закрыли свои ларьки. Когда Ив подходил к таверне «Железная лошадь», стали падать крупные капли дождя вперемежку с градинами.

Внезапно налетел ураганный шквал.

Ив вбежал в таверну.

Ветер захлопнул за ним дверь, и за нею обрушилась буря с ливнем и градом, с ударами грома, со вспышками молний, с воем и свистом ветра.

Таверна была пуста. Только за стойкой на полу стояла на коленях Сюзанна и, закрыв уши ладонями, шептала молитву.

Глава X

ВОР

Буря и гроза грохотали, выли, шумели весь вечер и всю ночь. Люди с испуганными лицами забегали в таверну, говорили, что дождь с градом больно исхлестал их и промочил до костей. Согревались вином и, словно зимой, усаживались поближе к огню очага, развешивали сушить плащи и шляпы, разговаривали тихо, прислушиваясь настороженно к вою ветра в трубе, вздрагивая каждый раз, когда кто-нибудь, входя, открывал дверь на мост. Пламя в фонаре, подвешенном под потолком, дрожало, пол тоже дрожал. Хозяин не был похож на самого себя: он молча ходил между столами, прислушивался у входной двери, смотрел в щели оконных ставен. Ни клятв, ни шуток, ни выкриков. Все знали, что в такую бурю надо быть начеку: Сена шутить не любит и если придет в ярость, то, высоко вздуясь, может наброситься на деревянные устои моста и снести их, утопив в своих разбушевавшихся волнах дома вместе с людьми. Об этом рассказывали старики.

— И вот поди ты, опять восстановили снесенную часть Малого моста и опять зажили как ни в чем не бывало.

— А почему бы нам не бросить мост и не перейти на берег?

— Легко сказать — бросить! Веками здесь жили, и вдруг бросить!

Ив хотел отправиться ночевать к аптекарю, но Сюзанна не пустила его:

— Что за вздор такой! С ума ты сошел, что ли, в такую погоду идти! Не обидится твой аптекарь, не беспокойся. А я тебя тут на ночь устрою.

Ив остался. Он рассказал Сюзанне о полученной им работе и спросил, не знает ли она, где он может купить чернила и перья, и поделился с ней опасением, что аптекарь не позволит ему работать у него ночью, а работа срочная, и ночью переписывать удобнее всего.

Сюзанна сказала на это, чтобы Ив пошел на следующий день к аптекарю и поговорил с ним. Если тот не позволит, то она что-нибудь придумает. А перья и чернила она достанет, и светильник тоже…

На скамье в своем темном углу за стойкой Ив пролежал всю ночь, но так и не заснул.

Оставшиеся люди в таверне тоже не спали. Говор, ходьба, стук посуды, завывание ветра, мигание пламени в фонаре — все это мешало уснуть. Так время тянулось мучительно долго до самого утра.

Чуть забрезжил свет, открыли ставни. Дождя не было. Перед таверной, во всю ширину моста, стояла лужа. Прохожие жались к стенам домов. Коровы и лошади, шагая по луже, обдавали их брызгами грязи В

луже отражалось серое небо с несущимися в нем облаками, изорванными бурей. По воде пробегала рябь — ветер продолжался. Когда Сюзанна раскрыла входную дверь, железная лошадь раскачивалась и поскрипывала, а в таверну ворвался свежий ток воздуха, пахнущего речной водой.

Трое школяров, из деревенских, прибегали сказать магистру Петру, что буря сорвала и раскидала по лугу шатры и палатки и что шатер магистра Петра подняло, отнесло в сторону и повесило на высокий тополь у дорожки к городским печам. Магистр распорядился, чтобы школяры бежали на луг и всем своим товарищам сказали, что учения сегодня не будет и чтобы они сняли шатер с дерева и поставили на старое место, — он придет проверить их работу. Ива он отпустил к аптекарю, а оттуда пусть тоже бежит на луг в помощь товарищам.

Ветер сильно дул в лицо. Иву приходилось сгибаться и держать шляпу. День был пасмурный и холодный. Народу на мосту было немного. Некоторые лавки оставались закрытыми. Наверно, их хозяева спали после беспокойной ночи.

Ив долго стучал в дверь аптекаря. Наконец наверху приоткрылось окно и показалась белая борода. К немалому удивлению Ива, старик не только не бранился, но даже приветливо сказал: «Ах, это ты?» — и, открыв дверь, стал подниматься по лестнице, приговаривая: «Вот и хорошо». Ив хотел было извиниться, что заставил дожидаться его с вечера, просить разрешения заниматься перепиской по ночам, но аптекарь не дал ему говорить:

— Знаю, знаю! Буря, гроза, понимаю… Теперь слушай: скажешь магистру Петру, что я достал ему, только ему одному, настоящей испанской лакрицы без всяких денег. Понял? Без денег! Но у меня, скажи, есть к нему дельце поинтереснее лакрицы, и мне надо с ним повидаться непременно, да так, чтобы никто не помешал. Может быть, он пожалует сюда, мне не хотелось бы ходить к нему в таверну — в этой «Лошади» всегда полно народу.

Старик поднял крышку сундука, из которого пахнуло сухими лекарственными травами, и достал пакетик. Дрожащей рукой он протянул его Иву:

— Держи. Настоящая испанская, и денег мне за нее не надо. Я делаю это из уважения к мессиру магистру. Так и скажи ему и узнай, может ли он побеспокоиться прийти ко мне и когда. Тогда прибежишь мне сказать. Понял? Ступай скорей!

Ив снова хотел сказать о своем деле, но аптекарь опять перебил его:

— Ступай, ступай! — и, толкая Ива в спину, выпроводил из дому.

Слабый свет солнца пробивался сквозь дымку летящих облаков. Ив прошел к перилам моста посмотреть на реку. Уровень воды заметно поднялся. Мостики для полоскания белья исчезли, и ветлы у мельниц стояли глубоко в воде. Ветер нагонял волну на устои моста. Лодок около них не было. Река была пустая, подернутая холодной стальной рябью. Чайка, то взлетая высоко, то падая к самой воде, охотилась за рыбешкой.

Возле лавки мясника, где толпился народ, Ив увидел того самого монаха, что проклинал жонглера с обезьянкой. На этот раз монах не вопил, а, надев капюшон на голову и опираясь на высокий посох, смиренно протягивал руку и со слезой в голосе умолял помочь ему несколькими су успеть добраться в Компостеллу [71] к празднику апостола Иакова, где он у гроба святого вознесет молитвы ко господу за всех благочестивых сынов матери церкви, пожертвовавших на его паломничество. Для убедительности монах рассказывал, что он во время бури видел, как сонм демонов с песьими головами носился в облаках над Парижем и угрожал всякому не раскаявшемуся и не пекущемуся о делах благочестия.

71

Компостелла — город в Испании. С IX века — место паломничества католиков к гробнице св. Иакова — покровителя Испании. Предание говорит, что св. Иаков в битве при Логроно появился на белом коне и разгромил войско арабского султана Абдерахмана.