Повесть о старых женщинах
Шрифт:
Лоране приблизилась к кровати и остановилась рядом, как она нередко делала, ухаживая за Софьей. Теперь, уже без перчаток, она являла собой пикантное и привлекательное зрелище: к тридцати годам на ее приятном, чуть плутоватом личике слились воедино многоопытность уличного мальчишки и самоуверенность женщины, которая больше не удивляется тому, как действует ее вздернутый носик на умных, солидных мужчин.
— Она объяснила вам, из-за чего они поссорились? — внезапно спросила Лоране, и не только содержание вопроса, но и уверенный тон показывали, что Лоране намерена держаться с Софьей по-свойски.
— Нет, —
В этих кратких репликах обнаженно прозвучало все то, что раньше считалось несуществующим. В этот момент отношения между двумя женщинами необратимо изменились.
— Должно быть, она сама виновата! — сказала Лоране. — С мужчинами она невыносима. Никогда не могла понять, как эта несчастная способна на такое. С женщинами она очаровательна. А с мужчинами обращается как с собаками и иначе не умеет. Некоторым это нравится, но таких мужчин мало. Верно?
Софья улыбнулась.
— Я ее предупреждала! Сколько раз ей говорила! Да только зря. Это сильнее ее, и если она умрет под забором, то только из-за этого. Но право, не стоило его сюда приглашать! Право, это уже чересчур! Если бы он знал…
— А почему бы и нет? — смущенно спросила Софья.
Ответ напугал ее:
— Да потому что в ее комнате не делали дезинфекции.
— А я думала, что дезинфекцию сделали во всей квартире.
— Кроме ее комнаты.
— Но почему?
Лоране пожала плечами:
— Она не пожелала сдвигать мебель. Почем я знаю! Она такая: вбила себе в голову — и вот, пожалуйста!
— Она сказала мне, что дезинфекцию сделали всюду.
— То же самое она сказала полицейским и доктору.
— Значит, от всей дезинфекции никакого толку?
— Ну конечно! Но она — такая. Эта квартира могла бы приносить большой доход — да только не у нее в руках! Она уже два года не соберется вернуть деньги за мебель!
— Что же с ней будет? — спросила Софья.
— Ну! — Лоране снова пожала плечами. — Я знаю одно: мне придется отсюда съехать. В последний раз, когда ко мне приходил мосье Серф, она ужасно ему нагрубила. Она, конечно, говорила вам про мосье Серфа?
— Нет. А кто это?
— А, не говорила? Удивительно. Мосье Серф это, видите ли, мой друг.
— О! — пробормотала Софья.
— Да, — продолжала Лоране, подстрекаемая желанием произвести впечатление на Софью и посплетничать. — Это мой друг. Я познакомилась с ним в больнице. Я и уволилась-то оттуда ради его удовольствия. Два года мы с ним ссорились, но потом он своего добился. Я не соглашалась — два года! Это большой срок. Но все-таки ушла из больницы. Я могла вернуться. Но не вернусь. Разве это жизнь — быть сиделкой в Париже! Нет, ушла — и как отрезало… Вы и вообразить не можете, какой мосье Серф миленький! А теперь еще и разбогател — конечно, относительно. Его кузен намного богаче. Мы все вместе сегодня ужинали в «Мэзон Доре». У этого кузена денег куры не клюют. Он вроде бы нажил состояние в Канаде.
— Вот как? — вежливо сказала Софья.
Лоране перебирала пальцами одеяло, и Софья в первый раз заметила у нее на руке обручальное кольцо.
— Заметили? — расхохоталась Лоране. — Это все он, кузен. «Как? — говорит он. — Вы не носите alliance? [40] С alliance куда как приличнее. После ужина
40
Обручального кольца (фр.).
Лоране протянула Софье руку.
— Да, — сказала Софья, — очень мило.
— У вас тоже красивое кольцо, — загадочным тоном произнесла Лоране.
— Обычное английское обручальное кольцо, — ответила Софья и, не удержавшись, покраснела.
— Вот он и говорит: «Я вас повенчал. Я ваш кюре». И надел он, кузен то есть, мне кольцо на палец. Ой, он такой забавный! Он мне очень нравится. Но у него никого нет. Он спрашивал, нет ли у меня славной, хорошенькой подружки, чтобы мы все вчетвером отправились на пикник. Я ответила, что подумаю, да ничего не придумала. С кем я знакома? Да ни с кем! Я не то что другие. Я скромная. Случайных знакомств не люблю… А он такой симпатичный, этот кузен. Глазки карие… Придумала! Поедемте как-нибудь с нами! Он говорит по-английски. Любит англичан. Он такой порядочный, настоящий джентльмен. Он устроит замечательный праздник. И конечно, будет счастлив познакомиться с вами, просто счастлив!.. Ну, а мой Шарль… к счастью, он в меня по уши влюблен — иначе я бы побоялась вас позвать.
Лоране улыбнулась, и в ее улыбке отразилось неподдельное уважение к красоте Софьи.
— Боюсь, мне придется отказаться, — сказала Софья.
Она приложила все усилия, чтобы в ее словах не было и тени морального превосходства, но не вполне в этом преуспела. Ее нисколько не ужаснуло предложение Лоране. Софья хотела просто отказаться, но не смогла сделать это достаточно естественно.
— Верно, вы ведь еще не окрепли, — мгновенно ответила Лоране, с невозмутимостью и совершенно естественным тоном. — Но скоро вам потребуются прогулки, — она глянула на свое кольцо. — Конечно, так приличнее, — рассудительно произнесла она. — Если есть обручальное кольцо, никто к тебе не пристанет. Странно, что я сама не додумалась. Однако…
— Вы любите драгоценности? — спросила Софья.
— Кто же их не любит! — ответила Лоране, всплеснув руками.
— Передайте мне, пожалуйста, браслет.
Лоране протянула ей браслет, и Софья застегнула его на ее запястье.
— Носите его, — сказала Софья.
— Это мне? — в восторге воскликнула Лоране. — Это уж слишком!
— Этого мало, — сказала Софья. — А глядя на этот браслет, вспоминайте, как были добры ко мне и как я вам благодарна.
— Как чудно вы сказали! — восхитилась Лоране.
И Софья почувствовала, что это и впрямь вышло славно. Ей самой было приятно, что она подарила браслет, — воспоминание об одном из тех безумств, которые Джеральд совершил ради нее, а не ради себя.
— Боюсь, что, ухаживая за мной, вы совсем забросили мосье Серфа, — добавила Софья.
— Самую малость! — хладнокровно и чуть свысока произнесла Лоране. — Он даже жаловался. Но я живо поставила его на место. Придумал тоже! Он знает, что есть вещи, с которыми я не шучу. Он у меня и пикнуть не смеет! Уж поверьте!