Повесть о суровом друге
Шрифт:
– Ты уже ел, - заметила Тонька и несмело подошла к Ваське: - На, Вась, ну бери же, у меня еще есть.
– Вот еще, зачем я возьму? Ешь сама.
– Да бери же, чудной, - попросила она с обидой в голосе и насильно сунула картошку в карман Васькиного пиджака.
Васька укоризненно покачал головой и сказал:
– Ну ладно, за мной будет долг...
Мы пошли. Дорогой Васька спросил:
– Хочешь есть?
– Так себе, - сказал я и подумал: «Хорошо бы...»
Васька вынул из
– А ты?
– спросил я.
– Ешь, я сытый.
Все же я разломил картошку пополам.
– Бери ты, тогда и я возьму.
– Не выдумывай. Я старший и могу терпеть.
Все-таки я переспорил, и мы разделили картошку на двоих.
3
Базар, открытый на Сенной площади, был немноголюдным. Несколько торговок с макухой и колбасой, подвода с подсолнухами и высокий воз соломы. Одна подвода привезла кукурузу. Возле нее была давка.
Наверху, прикрыв собой желтую кукурузу, сидела толстая крестьянка. Рядом с ней - дядька в оранжевом кожухе и в бараньей шапке. Он кричал:
– Гражданы, не товчиться коло брички! Уже нема кукурузы, уся!
– Эй, - выкрикнул один из толпы, - за сапоги сколько дашь?
– И поднял над головой новые хромовые сапоги.
Крестьянин пренебрежительно взглянул на них.
– Два фунта, - сказал он и отвернулся.
Толпа напирала. Но толстая тетка пищала:
– Нема, бабоньки, кукурузы, и не стойте, нема.
В стороне громко кричала другая торговка:
– Колбаса баранья по дешевке! Сто тысяч рублей порция! Только сто тысяч!
– В кавалерии твоя колбаса не служила?
– спросил проходивший мимо паренек.
Торговка осыпала шутника бранью.
– Раки, раки!
– вдруг услышал я сзади грубый голос.
Я оглянулся и увидел старуху. Она была обута в сапоги. На маленьком лице, закутанном в серый платок, выделялся толстый нос, из которого торчали черные волосы. Глаза у старухи были темные, как два медных пятака.
Васька достал кофту и начал торговаться с теткой, продававшей пять штук картошек, а я подошел к старухе посмотреть раков.
– Ты шо, хлопчик, - спросила она, - рака хочешь?
– Почем?
– деловито осведомился я.
Старуха пытливо оглядела меня и сказала:
– Не купишь, дорого.
– А может, у меня сто тыщ есть, - сказал я.
Старуха показала в улыбке желтые зубы и сочувственно покачала головой.
– Бачу я, бидный ты, хлопчик. Я тебе рака за так дам, без грошей.
Она взяла за клешню одного рака и протянула мне. Я попятился.
– Бери, дурный, - сказала она, - бери, я еще дам. Ты хлопчик бидный, я бачу.
Машинально я принял от нее двух раков и
– Иди до мене, хлопчик, у тебе, мабуть, батька нэма, да?
– Нету, - угрюмо сказал я.
– Ну вот. Я и вгадала. Як тебе зовуть?
– Ленька.
– От, яке гарне имя, аж мини завидно. А скажи, Леня, що там за собрание сегодня в городи?
– Праздник нашей власти, - сказал я.
– А-а, вот як! Шо ж, усим туда можно, чи тилки Червоной Армии?
– Только трудящим, - ответил я.
– О це гарно, - воскликнула старуха, - значит, пиду и я! Хоть трошки порадуюсь на старости. А може, мени не пустить начальник Червоной Армии?
– Не знаю, - ответил я, - у него и спроси.
К нам подошел усатый дядька с плеткой в руках. Он шлепнул по старушкиной табуретке и весело спросил:
– Торгуешь, бабуся?
– Торгую, торгую, - ответила старуха, не глядя на подошедшего.
– Не мешай, торгую.
Дядька отошел и побрел по базару, похлестывая плетью по голенищам сапог.
Старуха все ближе привлекала меня, поглаживая мое плечо огромными, как клешни, руками.
– Ты, Леня, бери ще рака, - сказала она, - бери, не бойся. И скажи, до кого ж мени обратиться... хто ж тут за начальника Червоной Армии?
– А шо?
– спросил я, насторожившись...
– Так, - безразлично ответила она.
– Интересно, кто может буть начальником, колы тут усий армии два человека?
– А вот и не два, - возразил я.
– А скильки ж?
– ласково спросила старуха и притянула меня к себе.
Мне стало противно. Я начал вырываться и крикнул.
Подбежал Васька.
– Ты чего?
– спросил он и глянул на старуху.
– Вот обнимается, - сказал я.
– Дядю Митяя ей надо.
Старуха гневно метнула глазами и вдруг крепко схватила меня за полу пиджака:
– А ты шо у меня ракив покрав, га? На шо?
Как из-под земли, вокруг нас появилось много подозрительных дядек. Среди них был подходивший раньше с плетью.
Они переглянулись со старухой, как бы спрашивая, что нужно делать с нами. Страшный круг их сужался. Я похолодел, раки вывалились из моих рук.
Васька подступил к старухе:
– Пусти!
Но старуха не отпускала. Брови ее нахмурились, зубы оскалились.
– Пусти его!
– снова крикнул Васька, рванул меня из ее рук, и мы побежали...
Один из дядек подставил Ваське ногу, и он упал в снег, другой так ударил меня по шее, что я долго потом не мог повернуть головы.
Васька выкарабкался из снега. Усач в голубых шароварах схватил его за куртку, но Васька рванулся в сторону.