Повесть о золотой рыбке
Шрифт:
— Так я тебе и поверил,— с трудом выдавил Юрка, чувствуя, как кровь толчками стучит в виски.— Иди ты со своими рыбками. Больше тебе этот фокус не удастся.
— А зря,— добродушно засмеялся Сашка.— Хочешь на чистоту? Мне помощник нужен, сам я уже никак не управляюсь. Я ж тебе про это говорил, еще когда макроподов давал. Парень ты, я вижу, толковый, это ничего, что у тебя мальки подохли — с кем в первый раз не бывает... Иди ко мне в помощники... Я тебя всем своим секретам обучу. Месяца через два не только каких-то несчастных макроподов, неонов сам разводить будешь. И ни один малек у тебя больше не подохнет, будь уверен.
Юрка вздохнул, потер
— Если б ты человеком был, я согласился бы,— грустно сказал он.— Я работы не боюсь. Только ты потом опять скажешь, что я тебе сто тысяч должен. Или еще что-нибудь придумаешь.
— Не придумаю,— улыбнулся Сашка.— И работы сейчас немного, ты не бойся. Работа весной начнется, когда «пыль» на прудах появится, когда начнем пары на нерест отсаживать. Теперь от тебя только одно требуется — чтоб ты мне рыбок продать помог. Зима, до рынка далеко, много с собой не возьмешь — поморозить можно. А их у меня, видал, сколько! Вот я и хочу всех побыстрей распродать: на них сейчас корм переводить расчета нету. Оставлю один аквариум с рыбками, которые мальков принесут, а весной мы снова свой «комбинат» развернем. Соглашайся, не обижу.
Сашка говорил, а Юрка растерянно мял в руках шапку. Отказаться, отказаться надо, опять Сашка затеял что-то подлое... Но как это было бы здорово — поработать вместе с ним! За несколько месяцев можно узнать о рыбках больше, чем написано в любой книге. И не только узнать — опять Король бесплатно предлагает самых лучших рыб... Но ведь обманет, обманет он! А если и нет, каково это — стоять на рынке и кричать: «Покупайте барбусов суматранусов!»
Юрка съежился. До того как он поехал когда-то на Кисловку за кормом, он был на рынке всего один раз, да и то с матерью: помог нести домой яблоки. Яблоки они купили у лохматого парнишки в черном суконном пиджаке, к которому прилипли золотистые соломинки. Парнишка звонко и весело расхваливал свой товар, и Юрка тогда даже подумал: сумел бы он вот так бойко стоять за прилавком, взвешивать, отсчитывать сдачу или нет? И решил, что не сумел бы, сгорел бы, наверно, со стыда.
Но ведь одно дело продавать яблоки, а другое — рыбок. Сколько мальчишек продают на рынке рыбок! И такие, как он, и постарше. Они не стыдятся, а почему он должен стыдиться? Смешно. Раз в неделю потратить час-другой... Да и сколько это может длиться? Ну два месяца, три. Научится он возле Сашки всему, что тот сам знает, и — до свидания!
Так думал Юрка, убеждая себя принять Сашкино предложение, а Сашка уже не сомневался, что он согласится: слишком велик был соблазн. «Особенно его не обдуришь,— думал Сашка,— пацан отчаянный... Рыбок ему придется дать. Ну да ничего, я на этом не прогадаю — отдам самых завалящих. А вдвоем с ним дела у нас пойдут веселей».
— Хорошо,— наконец сказал Юрка.— Я буду ходить с тобой на рынок. Только и ты сдержишь свое слово. Я куплю большой аквариум, и ты мне дашь по семье всех рыбок. И научишь всему, что знаешь сам.
Сашка довольно улыбнулся и протянул ему руку.
— Принято и подписано...
Рука у Сашки была мягкой и потной. Юрка пожал ее и всю дорогу до самого дома вытирал ладонь о пальто. «Зря согласился... Зря... Зря... Зря...» — короткими толчками отзывался каждый шаг.
«ХОЧУ ЖИТЬ ЧЕСТНО...»
То воскресное утро, когда Юрка впервые собрался на рынок не покупать, а продавать рыбок, было морозным. Холодный ветер дул тугими
«Может, не поедем сегодня,— с надеждой подумал он, обивая на крыльце Сашкиного дома с ботинок снег.— Ведь запросто всех рыб поморозить можно. Эх, хорошо бы сегодня никуда не ехать...»
Сашка кончал завтракать. Глянул на заснеженное Юркино пальто, на раскрасневшиеся щеки.
— Холодно?
— Очень. Видно, ничего не получится. Кто в такой мороз покупать решится?..
— Решатся,— ответил Сашка с набитым ртом.— Ты, брат, еще не знаешь, что это за публика такая — аквариумисты. Вот, положим, человек вчера аквариум купил. Думаешь, станет он тебе ждать, пока теплые дни придут? Нет, ты подай ему рыбок немедленно, он теперь без них и дня прожить не сможет... Так что ты не сомневайся, рыбу свою мы всю продадим. А чтоб не замерзла, банки тряпками обкрути — вон там, на полке, у меня специально шерстяные тряпки приготовлены. Термометры поставь в каждую банку. Я термос с горячей водой припас: упадет температура, а мы туда водички горяченькой. Вот рыбки и заиграют.
— Они ж заболеть могут,— мрачно сказал Юрка, раздосадованный тем, что на рынок все-таки идти придется, но Сашка не ответил ему, стал торопливо одеваться.
Через переднюю площадку, чтоб в сутолоке не разбили банки с рыбками, они зашли в трамвай. Стекла в трамвае были затянуты толстым мохнатым слоем наледи, Юрка кое-как продышал в ней круглую, словно пятак, дырку и смотрел на пробегающие вдоль тротуара дома, испятнанные желтыми прямоугольниками света, на обгонявшие их машины, на редких еще прохожих, прятавших носы в воротники пальто. Его руки оттягивала большая хозяйственная сумка, в которой стояли две банки с рыбками и сетка-авоська с термосом, и когда трамвай тормозил или резко поворачивал, Юрка всем телом приваливался к холодной стене, чтоб не расплескать воду. Сашка стоял, широко расставив ноги и форсисто сбив на затылок пушистую заячью ушанку, и тоже покачивался на поворотах, а трамвай все трясся и трясся на настывших за ночь рельсах, еще не очень переполненный и неторопливый.
Пока ребята доехали до рынка, уже совсем рассвело. Как Сашка и предсказывал, несмотря на мороз, много народу толпилось в углу, где обычно собирались аквариумисты. Из постоянных продавцов не было лишь Анны Михайловны. Ее место занимала Лена — только глаза и кончик носа выглядывали из огромного пухового платка, в который она была закутана.
Завидев Лену, Сашка вспыхнул, узенькими щелочками прижмурил глаза. Подошел, поставил на прилавок сумку и насмешливо протянул:
— Ай-ай-ай, Елена Константиновна, что я вижу?! Да вы, никак, рыбками торгуете? А кто меня как-то за это самое дело из дому гнал, последними словами обзывал? Или кулаки у Анны Михайловны оказались покрепче вашей принципиальности?
Лена сдвинула повыше на лоб платок и отвернулась, будто вовсе не к ней, а к кому-то другому были обращены Сашкины слова.
— Иди сюда,— сказала она Юрке,— здесь место есть.— Подвинула свою банку с рыбой, сумку и кивнула: — Устраивайся. Только тряпки под банки подклади, не ставь на снег, быстро вода остывает.
— Сам знаю,— пробормотал Юрка, поглядывая то на Лену, то на Сашку, который стоял перед ней, засунув руки в карманы. Губы у Сашки кривились в ухмылке, и зло поблескивали прищуренные глаза.