Повесть о золотой рыбке
Шрифт:
Юркий, курносый, в огромной заячьей шапке, съехавшей на белесые брови, мальчишка пробивал себе дорогу так отчаянно, что все вокруг покатились со смеха — воробей, ошалевший от солнца, да и только.
Наконец мальчишка выбился к прилавку и решительно протянул дяде Васе банку.
— Мне пять... Вот этих самых... полосатых... барбусов! — выпалил он показывая щербатые зубы.
— Два рубля,— процедил дядя Вася. Вдруг остро кольнула сердце жалость: это ж надо так дешево отдавать! Еще в прошлое воскресенье всю пятерку можно было забрать за этих рыбок,
— Два так два,— солидно согласился мальчишка и разжал вздрагивающую от возбуждения руку с деньгами.— Только вы мне вон тех поймайте, побольше.
Дядя Вася опустил сачок в банку.
— Тебе еще побольше, сопляк... Радуйся, что так даю...
И потянулся за деньгами.
Но в это мгновение кто-то сжал и отвел руку мальчика в сторону.
— Где ты взял эти деньги, сынок? — прозвучал над толпой густой басовитый голос.
Мальчик дернулся, надеясь удрать, но сильная мужская рука крепко держала его. Взбешенный этим неожиданным вмешательством, дядя Вася рванулся на голос — чьи-то плечи заслонили перед ним того, кто говорил, но вдруг на его пути, словно из-под земли, выросли Сашка и Юрка.
— Вы... Вам чего?! — крикнул дядя Вася.— А ну, с дороги...
— Айн момент.— Сашка засмеялся ему в лицо и весело подмигнул Юрке.— Сейчас Кузьма Кузьмич побеседует с этим юным аквариумистом, и мы тут же освободим вам дорогу.
— Так где ж ты взял эти деньги, сынок?
Теперь дядя Вася увидел, что мальчика держит высокий мужчина в сизой каракулевой папахе — Зыков. Увидел и подобрался, готовый постоять за себя, кто б ни решился к нему привязаться — Зыков, Сергей Ермолаевич Кожар, выглядывающий из-за его плеча, или Сашка и Юрка, что замерли, как двое часовых, у него по бокам.
Значит, где мальчишка деньги взял? У матери в сумочке? А ему, дяде Васе, какое до всего этого дело, скажите, пожалуйста? Он, что ли, посылал его воровать? Его дело — рыбки, а где на них пацаны деньги достают, пускай про это их родители думают.
— Ты отнесешь эти деньги маме,— сказал Кузьма Кузьмич, и мальчишка, размазывая по лицу слезы, послушно кивнул.— А потом придешь к нам, в клуб аквариумистов. И мы дадим тебе рыбок и научим за ними ухаживать. Понятно?
— Понятно,— всхлипывая, прошептал мальчик.
— Что это за клуб такой? — выкрикнул из толпы какой-то парень.— Два часа топчусь на рынке, только и слышу: клуб, клуб,.. Всем туда можно или только тем, кто у мам деньги крадет?
Вокруг засмеялись. Улыбнулся и Кузьма Кузьмич.
— Всем можно, всем. Только главному кисловскому спекулянту,— Зыков показал рукой на дядю Васю,— нельзя. А то он и там приловчится с людей по три шкуры драть. И как вы его столько лет терпели, понять не могу. Ведь он не только тут свои цены назначал, но часто продавал больных, старых рыбок. Ему это было выгодно: чаще дохнут — чаще покупают.
— А ты докажи! — вдруг тоненько взвизгнул дядя Вася.
— Я докажу,— крикнул Юрка.— Помните, вы мне рыбок своих поручили продать. Рыбок Кузьма Кузьмич купил, а у них язва была. Хорошо, что он их сразу в аквариум не
Толпа угрожающе загудела, дядя Вася съежился. Больше никто ничего не продавал и не покупал. Аквариумисты, кролиководы, голубятники — все сгрудились вокруг прилавка, за которым стоял дядя Вася, тянулись вперед, чтоб его рассмотреть.
— Это еще не все,— продолжал Кузьма Кузьмич.— Вы еще не знаете, что каждый, кто на Кисловке рыбками торговал, ему «налог» платил. А как же — хозяин! Узнал, что Кожар с мальчишками собирается создать клуб аквариумистов, и подсыпал ядовитого порошка в его аквариумы. Рыб потравил и человека чуть не убил...
— Это не я! — пронзительно закричал дядя Вася и показал пальцем на побледневшего Сашку.— Это он, он...
— Врешь, ты! — отрезал Сергей Ермолаевич.— Ты во всем виноват. Ты его в спекуляцию втянул, обирал, школу бросить заставил... Только ты!
— Да что ж это такое, люди добрые,— негромко сказала какая-то пожилая женщина, но так тихо было вокруг, что далеко разнеслись ее слова.— Да его ж судить за это надо, живоглота проклятого!
— Мы и судим его.— Сергей Ермолаевич встал на скамейку, чтоб видеть всех и чтобы все видели его. — И наш суд для этого спекулянта — самый страшный. Потому что, как зачумленного, будут все обходить его теперь, и никто не купит у него ни рыбок, ни травинки, и лопнет он как мыльный пузырь.
— Взамен другой какой-нибудь клоп выищется,— раздался из толпы чей-то голос.— Все равно рыбки любителям нужны, и водоросли, и улитки... Где их взять?
— Это все правильно, но, во-первых, скоро у нас начнет работать зоомагазин,— ответил Сергей Ермолаевич,— а во-вторых, для того мы и затеяли свой клуб аквариумистов. Будем вместе ухаживать за рыбками, выводить новых, обмениваться, помогать друг другу. Вполне обойдемся и без Кисловки и без дяди Васи.
Кожар слез со скамейки и пошел сквозь расступившуюся толпу, постукивая палкой, и люди, недоверчиво улыбаясь, перешучиваясь, пошли ва нимВскоре угол рынка, где обычно собирались аквариумисты, опустел. Только дядя Вася, тяжело закрыв глаза, стоял перед банками, в которых весело резвились скалярии и барбусы, да ошалело горланили на габоре воробьи.
Наконец дядя Вася открыл глаза, схватил вздрагивающей рукой банку и выплеснул рыбок в снег. Потом перевернул вторую банку — и рыбки трепетно забились на снегу разноцветными искрами. Дядя Вася затаптывал эти искры, и они гасли под его тяжелыми сапогами.
КОМУ ЧТО СНИТСЯ
(Вместо послесловия)
По ночам, когда на земле гаснут огни, а в небе зажигаются звезды, когда даже самые отчаянные зубрилы откладывают учебники и, натыкаясь на стулья, бредут к своим постелям, в города и поселки, в деревни и горные аулы приходят сны. Разные. Не похожие друг на друга, как люди.