Повести и рассказы
Шрифт:
— А уж ты бы вообще помалкивал, — напустилась она на меня. — Тоже мне сыщик — как можно идти на дело без пистолета?
— Ненавижу пистолеты, — с чувством сказал я. — Если честно, то я их просто боюсь.
— Да. И выбрал самое подходящее место, чтобы меня поцеловать! Совсем обалдел! Я бы на твоем месте не учил приличных девушек хорошим манерам.
И вдруг ни с того, ни с сего она разрыдалась.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Мне кажется, Харви, — сказала Лидия, еще не успев остыть после своей вспышки, — что каждый из нас должен идти своим путем. Лично против тебя
— Мне всего-навсего тридцать пять, — напомнил я.
— Да, но ведь мне-то — двадцать три. Это большая разница.
— Ты витаешь в облаках, — сказал я. — Ты уже заранее вычислила, как я отношусь к тебе, и как ты сама относишься или станешь относиться ко мне. На самом деле тебя должно занимать только одно: куда ты денешься, если мы с тобой расстанемся?
— Справлюсь как-нибудь.
— Может быть, нам все-таки будет легче справляться вдвоем. Я предлагаю обсудить этот вопрос за чашечкой кофе.
Выглядели мы оба, сами понимаете, довольно потрепанными и взъерошенными, поэтому, прежде чем двигаться дальше, мы попытались, насколько могли, привести себя в порядок. Затем мы прошагали несколько кварталов по Лексингтон-авеню, свернули на Пятьдесят седьмую улицу и протопали на Шестую авеню. Всю дорогу я озирался в ожидании погони, но второго преследователя и след простыл. Я завел Лидию в ресторанчик, где мы заказали кофе и пончики. Говорить мы поначалу не могли (по дороге мы тоже не перекинулись ни словом), да и аппетита ни у нее, ни у меня не было, поэтому первое время мы просто молча сидели и глазели друг на друга. Затем Лидия признала, что я еще не совсем безнадежно пропащий субъект, а я скромно пожал плечами, давая понять, что возражать не собираюсь. Потом Лидия сказала, что я спас ей жизнь. Поскольку сам я так не считал, я правдиво ответил, что я так не думаю. Если я и вытащил ее из передряги, то лишь потому, что сам в нее и затащил.
— Не знаю я, что мне делать, Харви, — понуро сказала Лидия. — Сам посуди — за что бы я ни бралась, все выходило мне боком.
Я кивнул. Я и сам придерживался того же мнения.
— Мой отец был моей последней опорой в жизни. Кроме него, у меня никого не оставалось. Ты ведь знаешь, Харви, какая участь постигла?
Я снова кивнул.
— Значит, ты понимаешь, насколько я ненавижу Сарбайна?
— Для меня ненависть — такое же неизведанное чувство, как любовь, сказал я. — Так уж я устроен. Можно считать, что это мой врожденный порок.
Вдруг Лидия начала мелко-мелко дрожать. Я предложил ей попить кофе, но она помотала головой.
— Я хочу выпить, Харви.
— Что ж, я не прочь составить тебе компанию. Давай рванем куда-нибудь.
— У меня никак не выходит из головы этот человек в подземке. Что ты собираешься предпринять, Харви? Не следует ли тебе позвонить в полицию и сообщить о случившемся? Или сходить самому?
— Я и сам ломаю голову из-за этого, — сказал я.
— И эта парочка, на глазах у которой мы выбрались из туннеля… Они наверняка нас запомнили и могут обратиться в полицию. Им ведь ничего не стоит нас опознать, да?
— Это как пить дать. Особенно в том случае, если дело попадет в лапы Ротшильда.
— Может быть, тебе стоит позвонить ему?
Я пообещал, что позже непременно позвоню ему, но потом это обещание вылетело
Все остальное — это кроме нас самих. Мне трудно сказать, влюбились ли мы друг в дружку, да и был ли любой из нас еще способен полюбить. Каждый из нас довольно долгое время провел в своей одиночной келье, и вдруг случилось так, что мы перестали быть одинокими. Поразительно, но сблизило нас трагическое происшествие в туннеле подземки. Мы вдвоем спаслись от неминуемой гибели; мы как будто заново родились и обрели новую жизнь; новизна и свежесть ощущений чувствовались уже во всем.
Мы прошагали всего несколько кварталов по Шестой авеню, двигаясь по направлению к бару отеля «Скелтон», когда Лидия внезапно спросила меня, сколько времени мы провели в подземке.
— Не знаю. Минут десять-пятнадцать.
— Нет, мне кажется — гораздо больше, — сказала Лидия.
— Думаю, что нет…
Тогда она взяла меня за руку, а точнее — просунула свою худенькую ручонку в мою лапу и стиснула пальцы. Пальчики у нее были изящные, но сильные. Да и вся Лидия была такая: с виду маленькая и хрупкая, но взрывная, как туго натянутая пружина; маленький и очаровательный комочек безрассудной отваги.
— Харви, — вдруг спросила она. — Ты — одинок?
— В каком смысле?
— Как и я. Ведь у меня совсем никого нет. Знаешь, когда мой автомобиль ухнул в пруд, мне показалось… Ты знаешь про этот случай?
— Да.
— А ты — настоящий проныра, да? От тебя ничего не скроешь. Верно, Харви?
— Профессия такая.
— Значит, тебе все про меня известно? Про машину, про колледж и про колье?
— Может быть, почти все.
— Ладно. Так вот, когда машина ухнула в пруд, мне показалось, что я потеряла последнее родное существо, которое у меня еще оставалось. И потом, когда я заметала за собой следы, это чувство просто оглушило меня. Не то, чтобы я так любила свою машину, но мне вдруг страшно захотелось забраться в нее и свернуться калачиком — не знаю, может, это сродни тому, как кого-то тянет назад, в материнскую утробу… Что ты об этом думаешь, Харви?
— Не знаю, — честно признался я. — Такие мысли меня никогда не посещали.
— Никогда? неужели у тебя вместо сердца — камень, Харви? Я ведь спросила, одинок ли ты? Знаешь, что я имела в виду? То, что родители мои погибли, и я осталась одна-одинешенька на всем белом свете. Вот и все.
— Мой отец покончил с собой, — сказал я, помолчав. — Ты этого от меня ждала?
— Как ты можешь такое говорить!
— А что мне еще говорить? У меня ведь вместо сердца камень. Посмотри правде в глаза: Сарбайн не убил твоего отца. Как и моего. Но вот нас с тобой он убить собирается — это факт.
Мы уже подошли к отелю. Лидия выдернула ручонку из моей ладони и воскликнула:
— Ну и свинья же ты!
— Ну вот. Минуту назад ты была в меня влюблена, а теперь выясняется, что я свинья.
— С какой стати тебе втемяшилось, что я была в тебя влюблена?
— Что ж, будем считать, что мне показалось. Ладно, это не главное. Сейчас, прежде чем мы зайдем в бар и, возможно, напьемся, мы должны решить, как быть дальше. Я имею в виду предстоящую ночь. У меня есть квартира, но вполне вероятно, что там нас караулит Сарбайн или один из его цепных псов. А где-то переночевать нужно. Я предлагаю взять здесь пару номеров…