Повести и рассказы
Шрифт:
Однажды Гурген развесил по стенам ватманские листы и стал рассказывать нам с Валериком о своем проекте. Мы, почему-то совсем не робея, делали разные предложения. Он записывал их в тетрадку, потом сказал:
— Строгие консультанты утопили меня в поправках. И вы беспощадны. Но это прекрасно: зато месяцев через шесть снова приеду в Москву! На окончательное утверждение.
Валерик вдруг улыбнулся, и я почувствовала: он рад, что Гурген снова приедет. Я тоже обрадовалась. И испугалась того, что обрадовалась.
В
— Я это предвидела, — сказала она. — Восточная пылкость и торопливость… Подожди и подумай. Не забудет ли он дня через три о своем намерении?
Он не забыл. Как раз через три дня прислал телеграмму. А потом и письмо. Он сообщал, что посоветовался с матерью и что она одобрила его выбор, хоть и не видела меня никогда. Но скоро увидит! Потому что я приеду с Валериком к ним. Навсегда. Жить мы будем вместе с его матерью и сестрами.
— Вот видишь, — сказала Ленуся. — Ты станешь рабыней в их доме. И я не смогу помочь: мы будем слишком далеко друг от друга. Мужчина, который не может жить без матери и советуется с ней по таким вопросам, не будет хорошим мужем. Это старая житейская мудрость… Но она, к несчастью, верна. А матери в таких семьях всегда тиранки. Им поклоняются, словно идолам. Особенно на Востоке. Поверь мне: всегда так бывает.
Я не решилась оставить свой дом и Ленусю. И написала об этом Гургену. Еще в нескольких письмах он звал меня, но я не поехала.
Чтобы поставить точку, мы с Ленусей послали Гургену холодный ответ, который был мне самой неприятен. Однако я помнила, что через шесть месяцев он вновь приедет со своим проектом. И очень ждала.
Он не приехал. Сказали, что болен. Но я знала: он не приехал из-за меня.
Его проект привезла какая-то женщина. «Она прелесть! — визжали чертежницы. — Просто очарование!..»
«Неужели так быстро женился? — подумала я. — Ленуся всегда права…»
Я пошла в проектный отдел. И увидела эту женщину. «Нет, не жена… — успокоилась я. — Должно быть, сотрудница их института».
Она была из тех женщин, к которым сразу испытываешь доверие. Даже чрезмерное… Словно к врачу, когда тебе плохо. Лицо, доброе и бесхитростное, располагало к откровенности и тех, кто вовсе ее не знал. Она всех угощала фруктами. И всех приглашала к себе отдыхать: у нее маленький домик. Но не просто так приглашала, не из приличия, а всем, кто хотел, давала свой адрес. «Напишите месяца за два, — говорила она, — чтобы я смогла подготовиться». Девчонки-чертежницы, обожающие отдыхать «дикарями», записывали ее адрес в маленькие блокнотики.
А старому инженеру, страдавшему язвой, она обещала прислать удивительную траву, которая его непременно вылечит. Инженер, измученный болезнью и медицинскими советами, которые ему предлагали со всех сторон,
К начальству она не пошла: «Не умею с ним разговаривать». Попросила меня и чертежниц передать директору кальки и ватманы. И расписку с нас не взяла. Прямо так и оставила.
— Кто эта женщина? — спросила я.
— Мать Гургена. Того самого, который всем восторгался.
— Не может быть… — сказала я.
Все удивленно переглянулись.
Так вот какая она! Идол, тиранка…
И все-таки я ни о чем не жалею! Нет, ни о чем. Разве это не счастье: всю жизнь посвятить одному человеку? Сыну, Валерику… А теперь еще и Тамаре, дочери… Им обоим! Мы всегда будем вместе… Нет, я ни о чем не жалею.
Слава богу, идут! Не торопятся, разговаривают… А я представляла себе всякие ужасы. Почему мозг всегда работает в одном направлении?
На цыпочках прошли к себе, зажгли настольную лампу. Решено: подарю им люстру. Ленуся поможет мне выбрать…
Тамаре неизвестно, что у нас фанерная перегородка, и говорит она почти в полный голос.
— Тише, — просит ее Валерик, — маму разбудишь.
Прекрасно знает, что я не сплю! Ни разу в жизни я не заснула, не дождавшись его. Почему же он ее останавливает?
Тамара заговорила потише. Но я зачем-то все слышу. Валерик об этом не знает и больше не останавливает Тамару.
— Мы с тобой все-таки ни о чем не договорились. Два с половиной часа слонялись по улицам, но ничего не решили, — говорит она.
— Разве мы не успеем решить потом?
— У тебя прекрасная мать. Я к ней так привязалась! Как к родной… Но именно для того, чтоб эти чувства к ней сохранить, нам надо будет разъехаться, К родителям лучше всего ходить в гости. Тогда дружеские отношения сохраняются навсегда. Это же всем известно… Сначала будем снимать комнату, а потом построим свою… Когда сможем. Согласен?
Сын молчит. Может быть, я не слышу? Нет, я бы услышала. Он молчит.
— Значит, договорились? — спрашивает Тамара. — Так будет лучше для нас всех. Жить надо отдельно. Это старая истина.
О житейская мудрость! Откуда ты знала, что мы с Колей не сможем быть счастливы? И про Гургена… И остальное… Все-то ты торопишься. И твердишь: «Всегда так бывает… Старая истина…» Но ведь бывает по-разному. Это тебе не приходит на ум? Так ли уж ты мудра, житейская мудрость? Ты очень жестока. Это мне ясно…
Нет, я не права! Конечно, им лучше будет вдвоем. Но только зачем же снимать комнату? А потом строить? Влезать в долги? Теперь я знаю… Теперь точно знаю, что им подарить! После свадьбы я уеду к сестре за сто километров отсюда. И буду ездить к ним в гости. И они будут ездить… Зачем же снимать комнату? Я просто уеду.