Повести о карме
Шрифт:
Гостеприимно открытые ворота школы венчала красная крыша с загнутыми коньками. На отполированном и покрытом лаком столбе, вкопанном у ворот, резчик тщательно изобразил название школы. Глубокие борозды иероглифов сверкали золотом на утреннем солнце. Рядом, куря трубку, скучал привратник. Завидев нас с отцом, он вскочил на ноги и начал кланяться. Летом двери зала, обустроенного в глубине двора, не закрывались. Я видел, как внутри мелькают силуэты бьющихся самураев. Щёлканье и свист плетей, стук дерева о дерево, боевые кличи…
Сердце
Прав ли отец? О чём он собирается говорить с сенсеем? А главное, как учитель воспримет его слова?! То, что дома показалось мне откровением, здесь выглядело иначе. Попытка сыграть на чувстве долга сенсея? Желание увильнуть от оплаты, завернутое в красивую обёртку?!
Мне захотелось сбежать, да поскорее.
– Рад приветствовать вас, уважаемый Хидео-сан!
Сенсей возник перед нами будто из-под земли. Всегда завидовал этому его таланту! Мне бы так научиться!
– Для меня большая честь принимать вас в стенах этой школы. Прошу вас, проходите…
Меня Ясухиро удостоил единственного короткого взгляда. Приветливости в нем было не больше, чем пользы в треснувшем чайнике.
– Приступай к занятиям, Рэйден.
Я поклонился:
– Да, сенсей.
Пока я, сбросив сандалии у входа, бежал в дальний угол переодеваться, за спиной у меня звучало:
– О, что вы! Это для меня великая честь засвидетельствовать вам своё почтение! Простите, что так долго не заходил к вам…
– К чему извинения, Хидео-сан! Не желаете ли чаю?
– Право, вы слишком любезны…
– Это меньшее, чем я могу услужить вам…
– Стоит ли утруждаться из-за меня, ничтожного?
– Я лично заварю вам чай. Нет, я попрошу моего помощника Кавабату. Он – настоящий мастер чайной церемонии, я ему искренне завидую.
– Я смущен…
– Я не приму отказа!
– Можно ли устоять перед вашим красноречием? Я с благодарностью принимаю ваше любезное предложение. Отдадим же должное божественному напитку…
– …и приятной беседе…
Ну да, обычный разговор при встрече гостя. Когда состарюсь, тоже буду так миндальничать.
К тому времени, как они покончили с любезностями и расселись на низком помосте, где Ясухиро летом принимал гостей, я успел отыскать свободный манекен и вдоволь избить его плетью. Сказать по правде, мне до смерти хотелось услышать, о чём отец станет говорить с сенсеем на самом деле. Но подслушивать – дело недостойное. Что я, ниндзя, в конце концов?! Кроме того, отсюда мне всё равно ничего не слышно.
Трудись, балбес! Нашел время отращивать ослиные уши!
Удары рукоятью я делать не рискнул. Занялся тем, что более-менее получалось. Хлёст слева, хлёст справа. Краткий-длинный, краткий-длинный. Лицо-запястье-бедро. «Обезьяна срывает орех».
Втайне я надеялся, что сенсей посмотрит на меня во второй раз. Надежда вскоре угасла, и я стал надеяться, что ко мне подойдет Цуиёши, сын и наследник сенсея. Нет, не подошел. Наверное, я и без чужой помощи выказывал недюжинные способности. Ну, или был настолько бездарен, что на меня не стоило тратить время.
Что толку гадать?
Вспотев, я отложил плети и взял палку, выбрав подходящую из ближайшего арсенала. Что значит – подходящую? Такую, как рукоятка длинной плети. Её я вставил в отверстие, проделанное в правой «руке» манекена. Затянул крепления до середины, как учил сенсей, и не удержался: оглянулся.
Беседуют. Мной не интересуются.
Ладно.
«Быку отрывают рог». Ну-ка… Взмах, захлёст, рывок. Плеть обвилась вокруг палки, но соскользнула, когда я дёрнул. Ещё раз. Ещё. С десятого раза бык потерял рог. Я вернул палку на место, отошёл, примерился…
Неудача.
– Рэйден!
Махнув рукой, сенсей подозвал меня к себе. Им принесли чай, но вряд ли Ясухиро решил меня угостить. Сунув плети за пояс, я подбежал к помосту и упал на колени:
– Да, сенсей!
Ясухиро не ответил. Он был занят важным делом: наливал чай моему отцу. Занятие поглотило его целиком, мне сразу вспомнились слова настоятеля Иссэна: «Будь в том, что ты делаешь». Иссэн не уставал повторять эту мудрость, и сейчас я видел живое воплощение его правоты. Мелодия чая, льющегося в чашку. Невесомое облачко ароматного пара. Изгиб свисающего рукава. Весь мир для Ясухиро свелся к этому.
Поклонившись, отец взял предложенную чашку. Осушил тремя мелкими глотками. Вернул пустую чашку на кипарисовый поднос – тем же жестом, что и Ясухиро, словно отразив сенсея в зеркале.
Я засмотрелся. Удивительное сравнение, но с похожим чувством я любовался луной над цветущей сакурой.
– Благодарю вас, Кэзуо-сан.
– Истинное искусство, – сенсей улыбнулся. От уголков его глаз в стороны брызнули хитрые лучики, – невозможно без правил и канонов. Вы согласны?
– О да!
– Но возможно ли оно без нарушения правил?
– Полагаю, что нет. Хотя и не всякое нарушение есть искусство.
– Очень верное замечание. Быть может, это излишне самонадеянно с моей стороны…
– Я весь внимание.
– Уверен, небольшое нарушение правил поведения будет сейчас более чем уместно. Прошу вас, Хидео-сан, окажите мне ответную любезность!
– Какую же?
– Налейте мне чаю.
– С удовольствием, Кэзуо-сан. Надеюсь, мои скромные умения не разрушат гармонию.
Отец взял чайник. Скользнув по изящной дуге, тот замер над чашкой сенсея. Раздалось слабое журчание, к небу поднялся пар.