Повести. Рассказы
Шрифт:
— Вы три недели с контузией пролежали и идете… А я… Не смотрите, что я худая, я сильная…
Баранов усмехнулся, приложил руку к груди.
— Верочка, это решает командир группы… А я серьезно вам не советую, — он небрежно козырнул и быстро пошел прочь.
Уже густели, наливались холодом сумерки в долине. И со всех сторон нависали над ней черные вершины гор.
Пятеро альпинистов стояли в шеренгу, и рядом с каждым лежали на земле рюкзак, ледоруб,
— Товарищи бойцы… Голубчики… Знаю, что трудно, можно сказать невозможно… А вы сделайте… Люди вам в ноги поклонятся…
Альпинисты стояли, опустив руки, молчали. Федорцов вынул из кобуры пистолет, протянул Вере.
— С автоматом тяжело, а это в самый раз…
В это время на дороге к лагерю показалась лошадь, запряженная в повозку. Лошадь бежала быстрой рысью.
Комполка пожал каждому руку, повернулся уходить.
Повозка подкатила, громыхая. У лошади ходуном ходили бока. Семен Иваныч спрыгнул на землю и сразу закричал сварливо:
— А скальные крючья забыли, растяпы! И теперь за вас думай!
Артем взглянул на Баранова. Тот недоуменно пожал плечами, сказал:
— Брали… Сам брал…
Семен Иваныч тем временем выбрал из повозки связку крючьев и покосился на Веру.
— И бабу с собой берете? — тем же недовольным тоном пробурчал он. — Плохая примета…
— Спасибо, позаботился, — сказал Артем.
— Сколько набрал? — спросил Семен Иваныч.
— Пять! — весело ответил Шота и поднял с земли рюкзак. — Как раз одного не хватает!
А Семен Иваныч вдруг снова заорал, теперь на Спичкина:
— Кто ж так ледоруб держит, а?! Назад клювом! — Потом он опять повернулся к Артему. — Когда выходить решили?
— Через полчаса. Пусть совсем стемнеет.
— Это хорошо… Может, немец и не заметит… — Семен Иваныч пошел к повозке, достал оттуда пару огромных альпинистских ботинок.
И, увидев эти ботинки, Артем улыбнулся.
Ночь в горах наступает сразу. Нет вечерних смутных сумерек и до появления желтой луны — холодно и черно.
Три пары альпинистов медленно двигались по разорванному леднику. Впереди Баранов в связке с Семеном Иванычем, за ним Артем с Шота Илиани и замыкал группу Спичкин с Верой.
В темноте люди осторожно посвечивали фонариками — угольно-черные, извилистые трещины встречались то и дело. Их перепрыгивали.
— Где шляется эта луна! — шепотом ругался Семен Иваныч.
Он двигался медленно, тяжело. Силы осталось в этом человеке еще много, но ловкости нет. Прыгать даже через небольшие трещины ему трудно. Он снимал каждый раз рюкзак, автомат.
Баранов страховал его, посвечивая фонариком.
— Быстрее, — негромко торопил
— Вам хорошо, соплякам! — пыхтел Семен Иваныч.
Вера все время поучала Спичкина:
— Крепче ногу держи… Ты ее не ставь, а в наст втыкай…
— Жарко, — отдувался Спичкин. — Два свитера надел, уф!
Где-то далеко сорвался камень, гулко застучал вниз, увлекая за собой другие камни. Камнепад. И потом снова тихо. И вдруг где-то ухнул, словно пушечный выстрел, ледник. Это образовалась новая трещина.
Хлопнул выстрел, и белый шарик ракеты, шипя и разбрызгивая искры, взлетел в черное небо. Ледник и контрфорс осветились мертвенным светом. Шестеро альпинистов застыли на белом, изрытом трещинами льду.
Ракета погасла, люди поднялись, пошли.
Баранов коротко посветил перед собой фонариком — широкая, бездонная трещина преградила им путь.
— Я ее не перепрыгну, — мрачно сказал Семен Иваныч.
— Попробуй, — шепнул Баранов. — Я страховать буду.
Семен Иваныч, продолжая шепотом ругаться, стал снимать рюкзак. Он собрался, несколько секунд стоял неподвижно и тяжело прыгнул.
Артем, Вера, Баранов и Шота смотрели. Семен Иваныч грузно поднялся на противоположной стороне. Баранов кинул ему рюкзак. Семен Иваныч подобрал рюкзак, автомат, помахал рукой.
— Старик еще попрыгает, — сказал Артем.
Баранов промолчал.
Но несчастье все-таки случилось. Буквально на этом же месте сорвался в трещину Спичкин. Громкий крик пронесся по леднику, отозвалось эхо в горах.
И тут взлетела ракета. Альпинисты бросились на лед, замерли, смотрели на белый, шипящий шарик.
Спичкин висел на веревке. Вера с трудом удерживала его, вцепившись в ледоруб.
Баранов посмотрел на лежащего Артема, шепотом выдохнул, точно отрубил:
— Не дойдет он.
— Давай салагу ко мне в связку, — сказал Семен Иваныч. — Женщине с ним трудно…
Когда ракета погасла, стали вытаскивать Спичкина. Его вытащили перепуганного насмерть.
— Почему рюкзак не снял, балбес?! — зло зашипел Семен Иваныч.
Спичкин молчал. От пережитого испуга у него сильно дрожали руки.
— В следующий раз крикнешь — застрелю, — твердо выговорил Артем.
— Он не виноват, — неожиданно сказала Вера.
— Адвокатов не нужно, Вера. — Артем недобро взглянул на нее.
— От неожиданности я… — оправдывался Спичкин. — Закурить можно, товарищ лейтенант?
— Отставить курение!
Из-за туч выплыла луна, осветив горы призрачным светом. Передвигаться стало легче. Где-то далеко одиноко и тоскливо курлыкали улары.
Шестеро солдат-альпинистов прошли ледник.
Начался подъем по контрфорсу — острому, обрывистому гребню, ведущему на плато…