Повести. Рассказы
Шрифт:
Наверху между тем велись разгрузочные работы, стрелы кранов плыли над палубой.
На пирсе Звонарев вдруг разглядел знакомую круглую фигурку. Катарикос не отрываясь смотрел на корабль.
Звонарев кивнул на него грузовому помощнику, шустрому двадцатисемилетнему штурману.
— Чего он уставился?
Помощник мельком взглянул на Катарикоса.
— Машину, наверное, ждет…
— Какую машину?
— Автомобиль у него тут, — пояснил помощник. — Вон он!..
Повиснув на стропах крана, в воздухе плыла легковая автомашина. Вот она перешла
Лицо Звонарева свело болезненной гримасой, он дернулся, как он боли, схватился рукой за перевязанную голову.
Помощник вдруг понял. Кубарем скатился он с трапа и на лету заорал:
— Стоп! Останови, говорю!..
Машина медленно опускалась на асфальт пирса, осталось каких-нибудь два метра, когда крановщик понял, что ему что-то кричат. Он высунул голову из кабины, увидел дергающегося внизу помощника, торопливо рванул рычаг…
Машина оторвалась от земли, круто пошла вверх. Дверца ее вдруг открылась, оттуда высунулся, вылез по пояс человек, приготовился прыгать. Но стрела крана уже задралась вверх до отказа. Лыткин промедлил, и это решило исход дела. Стрела пересекла борт теплохода и стала опускаться на палубу.
Внизу бесновался Катарикос. Машина встала колесами на палубу внутри ее, трусливо скорчившись, сидел Лыткин и озирался вокруг ненавидящими глазами. Звонарев открыл дверцу, наклонился.
— Вот и свиделись, — обрадованно сказал он и указал рукой на выход: — Прошу!
Через пять дней «Грибоедов» швартовался в одесском порту.
Сойдя с трапа, Звонарев нос к носу столкнулся с Мережко.
— Здрасте, Василий Мироныч!
— Здорово, герой! — Мережко обнял Звонарева, похлопал его по плечу: — Как отдыхал?
— Ничего себе отдых…
— Ну работал ты по дороге туда. А обратно — что делал? За пассажирками, наверное, ухаживал?
— Поухаживаешь тут… Денег — ни копья. Гардероб весь на мне. В портфеле — бритва да рубашка.
— С твоей мордой можно и без рубашки. — Звонарев довольно хмыкнул. — В остальном ты молодец! Ничего не скажешь.
— Честно говоря, моя заслуга не велика…
— Не прибедняйся. А заслуги твои начнем считать, когда на пенсию будешь выходить.
Миновав «черный воронок», кивнув двум знакомым сотрудникам, они пешком направились в город.
1974 год
Белый взрыв[3]
Предисловие автора
Эту, написанную совместно с Эдуардом Володарским, киноповесть, я включил в эту книгу для того, чтобы рассказать, какой удивительный случай произошел с нами на съемках этого фильма.
26 июля в 9.15 утра, на высоте более 3 тысяч метров наш вертолет вмазался в скалу.
Мы
Почти сели, но пилоты поняли, что машину может перекосить, и тогда лопасти заденут за высокие скальные выступы. Стали поднимать вертолет. Но в разреженном воздухе на большой высоте Ми-4, да еще груженый, не может подниматься так, как внизу, в долине. Он должен набрать скорость. Лучше всего подползти к обрыву и, чуть падая вниз, набирать, как самолет, скорость, а с ней уже — и высоту.
Я как раз поднялся по лесенке, ведущей в кабину, и вдруг увидел искаженный профиль пилота и несущийся на нас скальный гребень. Я спрыгнул вниз, в салон. Это спасло меня, место, где я стоял, было расплющено после удара.
И еще я успел подумать: неужели смерть?
Неправда, что у человека в такое мгновение проносится перед глазами вся жизнь. Я хорошо помню, что я думал в ту секунду перед тем, как потерять сознание.
— Неужели смерть? В 33 года, как раз в возрасте Христа! — в газетах так и напишут (видите, нашлось место и юмору, правда, юмору висельника). Нет, не может быть! Как же вот так, сразу? Должно же быть какое-то предупреждение, знак, предчувствие! Ничего не было… Нет, я останусь жив…
Когда я очнулся, стояла тишина. Сознание мое возвращалось. Жив — первое, что я осознал. Попробовал пошевелить ногами — не могу. (Искалеченные ноги оказались запутанными в хитром сплетении опор скамейки, что стояла вдоль борта.) Попробовал расшнуровать ботинок — перебитые пальцы не слушаются. Ко мне подполз мой товарищ, альпинист Леня Елисеев. Помог расшнуровать ботинки, освободить ноги…
Что же случилось? Пилоты бросили вертолет вниз и стали набирать скорость. Тут же поняли, что ошиблись. На пути встал скальный гребень, перемахнуть который не хватит мощи. Впереди — верная смерть. Тогда они стали гасить скорость, задрали нос вертолета вверх, ударились хвостом — хвост отвалился, не хвост даже, а почти полвертолета. Вася Кирбижеков, наш оператор, при этом был выброшен из пуза вертолета. Когда все кончилось, он обнаружил себя сидящим на камне метрах в десяти от остова вертолета.
Итак, вертолет переломился, перевернулся, и, зацепившись остатками лопастей за скалы, застрял на самом краю высоченного обрыва над ледником.
Произошло то, что мы называем Чудом Господним. Невиданное и невероятное — вертолет не взорвался, и не загорелся. Такого не бывает…
Однако было же… Господь отвел.
Помню, лежим мы с Леней Елисеевым на горячих камнях рядом с останками вертолета, ждем помощи, я ему говорю: