Повести. Рассказы
Шрифт:
И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли…
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои…
Саван сдернули — как я обужен…
Неужели такой я вам нужен?
Он умер рано.
Впрочем, как посмотреть… он жил в таком темпе, так полно проживал отпущенное
1986 год
На пути к свану[1]
Осень 66-го. Сванетия. Горная маленькая страна на южном склоне Главного Кавказского хребта. Неприступные родовые башни, сложенные из крепкого камня, хвойные леса, в которых полно грибов (сваны, вообще грузины, почему-то не едят грибов), сияющие снежные вершины Главного хребта — Накра, Ушба, Донгуз-Орун.
И немыслимые орды полевых мышей. По ночам (спали мы все вместе в каком-то общежитии) они бегают по одеялу, по лицу — то и дело слышишь женский визг посреди ночи.
Снимались начальные эпизоды фильма «Вертикаль», жили мы в Местии, столице Сванетии, по вечерам, после съемки в единственном ресторанчике, больше похожем на придорожный трактир, пили водку — мутную араку, которую гонят из ячменя в каждом дворе; пшеница в Сванетии не растет.
Была у нас в массовке смазливая девчонка, студентка. Приглянулась она одному свану, завязались отношения, чуть ли не роман. И тут приехал Высоцкий. У Володи в отношении женщин глаз был, что называется, ватерпас. Чтобы очаровать женское сердце, Володе нужно было совсем немного — взять в руки гитару… И сван остался с носом. И крепко обиделся. Кто такой был этот московский хлюпик для него? Слава Высоцкого тогда еще не перешагнула Кавказский хребет…
Назревал крупный скандал. Чем он мог кончиться, неизвестно… На сцене уже появился пистолет…
Я говорю своему товарищу, Борису Дурову, с которым мы снимали «Вертикаль», нашу дипломную картину:
— Боря, — говорю ему, — досними тут один-пару кадров, а я увезу этого засранца от греха подальше…
Иду к Высоцкому:
— Плюнь! Баб мы с тобой найдем и получше, плюнь! Зачем нам проблемы с местным населением? Сорвется экспедиция…
Полетели в Батуми. Ты не можешь представить, какая там сейчас красота…
Когда мы рано утром примчались на аэродром, самолет уже ревел винтами. Но дверь нам все-таки открыли. Мы нырнули в брюхо кукурузника, плюхнулись на жесткие сиденья, аэроплан стал разгоняться по травяному полю… И тут вижу — напротив нас сидит наш враг… вот этот самый сван.
Всю дорогу, это минут сорок, — мы молчали. Прилетели в Кутаиси, там пересадка.
Узнали, что самолет на Батуми только завтра утром. Такси единственное. Стоит шофер, собирает пассажиров, ему надо, чтобы был полный
Подъезжаем к гостинице. Хочу расплатиться с водителем, а он говорит:
— Узнай сначала, есть ли места.
Мест нет. Едем ко второй гостинице. Последней. Конечно, и там ничего. Что делать?
Вдруг наш сван говорит:
— Я живу в этом доме, на втором этаже… Хотите, переночуйте у меня…
А что делать? Поднялись мы к нему.
— Внизу ресторан, — говорит он. — Пообедайте… Я, может быть, подойду потом…
Сидим мы в ресторане, заказали разных вкусностей. Официантка предупредила:
— Будет чуть подороже, мальчики. Потому что все с рынка…
Володя не пьет, я заказал себе бутылку кахетинского, 8-й номер. Кахетинское тогда было под номерами, то есть разных сортов.
Вспомнил по случаю анекдот. Приходит кахетинец в ресторан и заказывает зелень, пхали, лобио, сациви, чанахи и кахетинское 8-й номер. Официант приносит ему зелень, пхали, лобио… и кахетинское 6-й номер.
— Я тебя просил — 8-й номер, — говорит посетитель. — Ты принес 6-й.
Официант:
— Что это тебе, ботинок? Жмет?
…Так вот, сидим, объедаемся свежей и необычной пищей. Вдруг с соседнего стола, где кутила мужская компания, нам присылают две бутылки вина. Мы им в ответ — шампанское. Вскоре объединили столы, гуляем. Уж темнеть начало… приходит наш сван. Оказывается, пригласили нас к себе за стол его друзья.
Дальше я плохо помню. Отрывками только: ночь, в ресторане уже никого нет, только наша компания, да в дальнем углу за освещенным столом две официантки.
Черт меня дернул подойти к ним и расплатиться за свой стол. Когда я возвратился назад, в нашей компании разгорался скандал. Наседали на нашего свана. Говорили по-грузински, но смысл был понятен: — Как ты мог! Как ты мог позволить своим друзьям расплатиться за себя?! Ты должен был рубаху с себя снять, но заплатить…
Сван оправдывался. Наверное, он говорил:
— Да какие они мне друзья?.. — что-нибудь в этом духе.
Наш хозяин разбудил нас еще затемно. Внизу стояло такси. По дороге в аэропорт заехали в придорожный трактир — съесть хаш. Очень вовремя. Хмель еще не прошел, а ничего лучше хаша в таких случаях нет. И еще грузины говорят: хаш, увидевший солнце, уже не хаш.
Только-только начинался рассвет…
Через час мы были в Батуми. Море, солнце, вода теплее воздуха… Мальчишки ловят рыбу-иглу — длинную, тонкую, похожую на змею рыбку. Часа в два захотелось есть.
— Пойдем, перекусим, — говорит Володя.
— Куда?
— Полетели в Кутаиси!
Я поддержал шутку. Сели в такси. Оба думали, что шутим: мол, приедем в аэропорт, самолета, конечно, нет… Там в ресторане и пообедаем.
А самолет уж стоит на взлетной полосе, дрожит от нетерпения…
Прилетели мы в Кутаиси, явились к нашему свану. Что тут началось! Приехали дорогие, любимые друзья! И все повторилось: ночь, пустой ресторан, две официантки за освещенным столом и наша компания — но уже вдвое больше…