Повести
Шрифт:
И ещё вспомнился заместитель Власа по сохранности золота Галабаров скряга, который жил на ржавом сале и хлебе. Редко проживал рубль в день, экономия на мелочах, ходил в штопаной одежде.
Даже, когда прилетал с инкассацией на участок, никогда не ел в столовой, чтобы не высчитали за питание в конце сезона. Но, ради чего? Ни жены, ни детей. В гроб же не забрать накопленные деньги, не откупиться ими от смерти.
Петров терпел его только из-за фанатической скрупулёзности в оприходовании и отчётности по металлу. Галабаров
Взвешивал, сверял до грамма, подозрительно косился на присутствующих, уточнял, соблюдается ли принцип комиссионности при съёмке. Он сам признался, что считает, в этот миг, золото своим, на мгновенье становится обладателем сказочного богатства.
Требовал, чтобы его строго по инструкции охраняли с карабинами, перекладывал свой наган из кобуры в карман допотопного пиджака. Боялся, что ограбят. Его ограбят. Увлечён был этой игрой, как малый ребёнок. И снова ел прошлогоднее сало, и знал до копейки, сколько положит осенью в сберкассу.
От однообразной «диеты» его начала беспокоить печень, и съёмщики достали ему медвежью желчь для лечения. Кто бы видел, с какой болью и тоской он отдавал им за желчь бутылку дешёвого вина.
— Стоматологию ты где изучил, Слава? — отвлёкся от своих мыслей Ковалёв.
— На практике один врач натаскал в поликлинике. Да это — не трудно, я же хирург,
— Славка… Представь себе, что ты вполне здоров и холост. И вдруг, через много лет, встречаешь свою первую девушку. У неё — муж, дети… Она до сих пор любит тебя, а ты её. Вы прожили эти годы, мучаясь и страдая.
— Постой-постой. Я вживаюсь в этот образ, не спеши.
— Спешить уже некуда. Как бы ты поступил?
— Мне трудно ответить. Я этого не испытал. Мне страшно повезло, женился на любимой девушке. Но я понимаю тебя и в таком деле не советчик. Если ты её действительно любишь, — борись, черт подери! Но… Боюсь, что когда вы будете вместе, вам станет ещё хуже.
Вы никогда не простите друг другу былых ошибок, будете разрываться между прошлым, детьми и собой. Вы заблуждаетесь, вы мечтаете вернуться в юность, а вернётесь к разбитому корыту. Время ушло… Я бы не рискнул повернуть его вспять. Я бы не вернулся, Семён Иванович! — Славка взял в руки гитару.
Ковалёв смотрел на него, слушал песни этого парня, умеющего так заразительно смеяться. Где он берёт силы?
А Славка пел:
Её негромко звали Нина.
Расправив юбочку, она
Садилась, как за пианино,
За третью парту у окна…
11
Из города прислали результаты экспертизы. Успокоился Семён: Кондрату бояться нечего — золото было из Платоновского ручья. За это время старик взаправду прихворнул, до слёз кашлял и отпаривал простуду в бане.
— Гутарил тебе, Сёмка, нельзя добра людям творить, тебе же станет хужей. Видишь,
— Нормально, Фомич, всё обошлось. Можешь улетать домой.
— А какого хрена я там позабыл? Мне и тут хорошо… От скуки я напросился работать в лесничество. Это — тяжелее каторги, когда один в четырёх стенах! Захвораешь — воды некому подать. Тут у вас кормят, поят, баня с жаром кажний день. Буду до зимушки у тебя. Небось убытков не принесу, оплатил я харчи сполна, до смерти пусть ваш председатель содержит.
— Оставайся, если так, не объешь.
— Останусь, только не из-за корма. Жилу Федькину хочу сыскать. Она есть, может быть, под вот этим домом. Дай мне в помочь ребят, шурфики пробьём. Вам же польза станет, если сыщется жилка! Верное дело, Сёмка, и не сумлевайся!
— Людей дам. Мне самому интересно знать, откуда в долину принесло столько металла. Начинай хоть завтра, действуй!
— Через пару деньков. Хворь ослобонит, тогда зачну. Ты закажи отковать кайлушки из хорошего железа, лопатки подготовь, пусть ворот сделают и запасут кругляк для крепежа стенок. Места, где надобно копать, сам укажу.
— Все сделаю. Договорюсь с председателем, чтобы оформил тебя на работу.
— Не вздумай! Не трепись почём зря. Прознают о таком самоуправстве и прикроют лавочку. Не поверят, не станут грех на душу брать. Нету рудного золота — и Бог с ним! Спокойно живи себе… У меня ещё задумка есть — потрясти того инженерку. Помнишь, который в войну притащил шапку самородков?
— Помню.
— Вытрясу! Не я буду, вытрясу. А то сгинет со своей обидой и тайной — ищи потом. Тайга, вон она, без конца и краю. Столько денег ухлопают на поиски. А золотьё — штука хитрая, не разом возьмёшь. Все одно выбью из него энто место, отыщу подход. Вот поглядишь!
Отхворал Кондрат положенный срок и взялся за дело. Шурфовщиков ему подыскали из опытных парней, работавших раньше в разведке. Водил их старик гуртом по долине, на сопку, что-то прикидывал, осматривался и, наконец, остановился в мелкорослом ельнике, неподалёку от вертолётной площадки.
— Начинайте тут! Если вода задавит, добьём зимой на выморозку, — очертил лопатой квадрат мха и сам принялся копать.
Акулин отнял у него лопату:
— Сиди, командир, мы привычные, а ты своё откопал.
— Дай сюда! — вырвал ее из рук музыканта. — Я ишшо-о-о… — Разделся, поплевал на руки — и только земля полетела.
— Вот дурмашина! За тобой девки ещё должны бегать при такой силе, — пробормотал Акулин и откинулся в траву.
Фомич отмолчался, продолжал работать. Заметно уходил вниз. Сначала до колен, потом по бороду, а когда Семён вернулся из кузницы с новыми кайлами, мелькала из тесной ямы одна лопата.
— Иваныч! Нам здесь нечего делать. Смело выпускай этого деда на полигон вместо бульдозера, — не унимался Акулин.