Поводырь - 4
Шрифт:
– Вот эти... гм... похожие на бочки, строения - это, как мне думается - домны?
– проявил заинтересованность я.
– Точно так, Герман Густавович. Домны и есть... Осторожно! Не запачкайтесь. Это доставленный с востока графит... В этих, как вы изволили выразится, бочках, руда превращается в чугун.
– Зачем? Разве нет способа, чтоб напрямую выплавлять железо?
– Нет, - хихикнул Василий Степанович.
– Простите великодушно, Ваше превосходительство. Но такая метода мне неведома.
– Гм, - я сделал вид, будто смутился.
– Мне казалось, все будет несколько
– Ну, для знающего человека, здесь и нет ничего сложного... В том и гений господина Бессемера, что его способ, так сказать, обращения чугуна в сталь, прост, как самовар. Обратите внимание, Ваше превосходительство! Вот эта конструкция - наш третий конвертер. Как вы можете видеть, его корпус еще не собран до конца. Заказанные в Тундальской части железного кожуха еще не готовы...
– Василий Степанович!
– Да-да, Герман Густавович. Простите... Так вот. По вине поставщика... гм... благодаря удачному стечению обстоятельств, вы можете видеть внутреннее устройство.
– Зачем там кирпич?
– Футеровка? Э-э-э... это, Ваше превосходительство, защитная прослойка устройства. Кирпич - не простой, Ваше превосходительство. Это исключительной важности кирпич. Всем кирпичам - император. Он из особой глины сделан, из огнеупорной...
– Выходит, месторождение специальных глин, пригодилось?
– О! Более чем! На Обуховском-то заводе за шиасовую плинфу серебром платят. Из Англии везут. А у нас - в овраге артель мужичков за рубль с воза...
– Отлично. Так что там дальше?
– Извольте взглянуть сюда, Герман Густавович. Эта часть называется воздушной коробкой. Тут расположены особым образом, сделанные отверстия - сопла. Через них в жидкий чугун подается воздух...
– Вы сказали - в жидкий?
– удивился я.
– Истинно так, Ваше превосходительство. В жидкий. Вот в этот, третий конвертер, по расчетам, поместится не менее чем триста пятьдесят пудов чугуна. И под воздействием воздуха, через некоторое время, он превратится в железо. Устройство опрокидывается, металл выплескивается в ковш. Вот этот, видите? И уже в этой емкости мы проводим процесс раскисления...
– Чего? Окисления?
– Раскисления, Ваше превосходительство. В железе остается слишком много... гм... воздуха. Его нужно убрать, иначе вместо стали мы получим... ржавчину.
– Даже так?
– Именно так, Герман Густавович. И... собственно - все, Ваше превосходительство. Сталь выливается в формы, и прокатывается... Слава Богу, серы и фосфора в местной руде мало, так что ничего особенно сложного делать не приходится. Однако, и содержание железа в породе не слишком велико. На руде из окрестностей Кузнецка, было бы довольно двух доменных печей. Нам же пришлось строить три.
– А откуда вам стало известно о...
– Так Петр Александрович привез образцы, - нагло перебил меня Пятов.
– И насколько же тамошний материал лучше нашего?
– Пожалуй, что и вдвое, Ваше превосходительство. Из нашей породы более чем сорок процентов не выходит. Из той же - семьдесят на первой же опытной плавке.
– Это на что-то влияет?
– Несколько выше стоимость стали, - пожал плечами инженер. И не удержался: - Это если начать размышлять
И посмотрел, ожидая реакции. А я доброжелательно улыбнулся и кивнул. Хотя, очень хотелось зажать нос, чтоб не ощущать тошнотворных запахов, и бежать из этого пышущего жаром Ада куда-нибудь подальше.
– Чем там так... пахнет?
– как можно невиннее поинтересовался я, когда мы прошли цеха насквозь, и вновь оказались под открытым небом, около пандуса, по которому сплошным потоком двигались телеги с рудой.
– Угольной смолой, Ваше превосходительство, - поморщился Пятов.
– Мы кокс тут же выделываем, а газом, коий из угля при коксовании выделяется, тут же домны греем. Это здорово снижает потребное количество топлива. И все бы оно хорошо, только вот смолы каменноугольной прямо бездна образуется. Прямо - беда с ней. И вычищать все время требуется, и запах у нее... Вы простите, Ваше превосходительство, но воняет она пуще свинячьего навоза.
– Чтож вы наших ученых мужей не попытаете, как с этой смолой бороться? Мне в столице господин Зимин говорил - будто отходы эти - ценное сырье. Может быть, уже есть способ не просто вас избавить от смолы, но еще и...
– Заработать?
– вскинул брови Пятов и засмеялся, не заметив, как снова меня перебил. Ну вот кто его воспитывал?!
– А здесь у нас что?
– резко меняя тем, не глядя, ткнул я пальцем куда-то за спину.
– Там? Там мы барак построили. Вроде постоялого двора. Нужно же где-то ночевать извозным мужикам, - вильнул глазами инженер.
– Расходование средств с господином Колосовым мы согласовали.
– Вот как? А что же? Эти ваши мужики в Троицкое жить переехать не стремятся?
– Сие мне не ведомо, Герман Густавович, - искренне развел руками Пятов.
– Это у Евгения Яковлевича надобно спрашивать. Я, знаете ли, с его появлением в наших краях, все что там, за воротами завода из внимания выпустил. Но вы, Ваше превосходительство, не сомневайтесь. Я с мастерами говорил. Они всем довольны.
– Очень интересно! Но ни за что не поверю, что вы не видите, что творится в поселке...
– Я там очень редко бываю. Поверьте, Ваше превосходительство. У меня и в заводе довольно забот. Нам вот... Инженерам и служащим канцелярии, дома выстроили, так пока мне господин Колосов лично не сообщил, дескать, пора переезжать, я и знать не знал, и ведать не ведал, о них. Целая улица, в пол весты длинной! Представляете!? И к управлению совсем близко. Я раньше-то, бывало в кабинете и ночевать оставался, чтоб время не тратить на дорогу до съемного жилья. Ныне же стал домой ходить.
– Отлично, - обрадовался я.
– Значит, работой господина коменданта вы довольны?
– О, да, Ваше превосходительство. Только...
– Только?
– Скажите, Герман Густавович... Не создавалось ли у вас...
– инженер, заглянул мне в глаза, и тут же отвернулся.
– Кхе-кхе... Мне кажется, наш Евгений Яковлевич - какой-то... социалист.
– Да-а-а?
– протянул я, одновременно пытаясь хоть как-то унять ржущего как лошадь Германа.
– Это серьезное обвинение, Василий Степанович. Он пытался вас... гм... увлечь вас своими идеями?