Поводырь
Шрифт:
Я не стал отвечать Кендалу, говорить о том, что я только и думаю, как бы сладить. Глупо говорить. Просто повернулся и пошел прочь, сопровождаемый взглядами и шепотками обитателей замка.
Похоже, что в замке назревает брожение. Бунтом назвать это еще нельзя, но…похоже что дела мои не очень. Не одобряет народ моего противостояния с Императором. Боятся, что и по ним ударит. Кстати, вот интересно — а чего вы хотели, когда тащились сюда, в мой замок? Зная при этом, что я беглец, что меня разыскивают по всей Империи! Разыскивают, ага…неуловимый Джо! Никак найти не могут.
Ладно. Раз так, раз вы хотите…надо вскрывать этот нарыв! Иначе он сам вскроется в самый неподходящий момент. Да, потеряю часть людей — так что, лучше, если они ударят мне в спину? Резко поворачиваюсь, иду к лестнице, ведущей на
— Мастер, собери весь народ, что у нас есть в замке! Пусть идут во двор, я говорить буду. Само собой — кроме тех, что дежурят на стенах. Ну и чтобы поварихи не сожгли обед — проследи. Через час!
Иду к себе в покои, сопровождаемый Максимом и Барбарой, которая теперь служит моим телохранителем — как и Максим. Максим — весь закованный в сталь, эдакая шагающая стальная башня с секирой на плече. Барбара — стройная, в темной свободной одежде, напоминающей одежду степняков (Скарла одевала!), на поясе рукоятями вниз два меча. Почему вниз — не знаю. Говорит, что так удобнее. Правой рукой вынимает меч тот что слева, левой — правый. Они жестко закреплены — что-то вроде специальной перевязи — к бедру, и к поясу. На спине тоже — то ли меч, то ли такой кинжал — и тоже рукоятью вниз — завел руку за спину, и выдернул из ножен. Метательные ножи, в сапоге нож, на спине, у затылка в специальном кармашке еще один — в общем ходячий арсенал, а не девица. И это при абсолютно совершенном, прекрасном лице ангела! Как гляну — так вздрогну, даже сердце сбоит. Ну до чего красивая девка!
Кстати сказать, брони на ней в отличие от Максима нет никакой. Есть амулет физзащиты — на пару ударов, и амулет магической защиты — тоже на пару. Когда ее хотели завалить те, кто их со Скарлой остановил у реки — одним из первых, кого она вывела из строя, это был шаман. И он все-таки успел нанести по ней удар магией — попытался ее сковать. Но…не вышло. Умер. А брони на ней нет потому, что кольчуга и все остальное ей только мешает, главная ее защита — скорость движений и умение. Так она мне сказала, когда я потребовал что-то из брони все-таки нацепить. Хоть кольчужку-безрукавку. А когда я сказал, что скорость не очень-то ей помогла в бою у реки, рассердилась (хотя виду особо не подала), и сообщила, что рану она получила из-за шамана, который все-таки на миг затормозил ее движение. Но рана не помешала ей уложить больше десятка лучших бойцов Собирателя. И в общем-то была права.
Я пообедал, пока Кендал собирал народ, а потом пошел во двор, с некоторым замиранием в сердце и даже тоской думая о том, сколько народу сейчас ломанется из замка. Но…пусть будет так, как оно должно быть. Я сделал все, что мог, и пусть другой сделает лучше меня — так вроде говорили римские сенаторы, сдавая свои полномочия?
Народу во дворе — битком! Стоят, прижавшись друг к другу, напихано — как шпроты в банке! И на стенах стоят толпами, и на крыше конюшни (обрушат же, черти драповые!), и на террасе — но похоже все-таки места всем не хватило. Но ничего, передадут мои слова если что, тем, кого тут не было.
Осматриваю толпу, и магическим способом усиливая голос (ветер мне в помощь!), начинаю:
— Господа! Товарищи… (вот же привычка!) Я вас собрал, чтобы предупредить: нас предали. Предал император, предала страна (гул, охи, ахи…). Имперское войско, которое сюда прибыло, не собирается нас спасать. Они договорились со степняками, отдав им на разграбление и поселение наш город (крики, ругань). На вечное поселение! То есть степняки здесь останутся навсегда. А за это степняки не тронут имперское войско, когда оно начнет штурмовать наш замок. (снова крики, ругательства, проклятия). Вы все знаете, что я нахожусь в имперском розыске. Добавлю — по надуманному обвинению. Император и его приближенные убили моих братьев — подло, вероломно, не оставив им никакого шанса! Им даже не дали погибнуть с оружием в руках — убили, как свиней в забое! (Отец, стоящий рядом, побледнел и закрыл глаза). И вот теперь имперцы пришли за мной и моим отцом. И плевать им, что погибли ваши близкие, плевать, что степняки убили тысячи и тысячи людей империи! Сейчас сюда подошел отряд во главе с генералом, командующим армией. С ним было две сотни латников и двадцать инквизиторов. Как вы думаете, для чего приехали инквизиторы?
Молчание. Лица бледные, лица красные, лица хмурые и оживленные. Люди думают. Стихли разговоры, никто даже не кашляет и не чихает. Только слитное сопение сотен и сотен глоток, да глухой звук ударов копыт лошадей, доносящийся из конюшни. Мда…может наступить момент, когда эти лошади превратятся в живые консервы. А что делать? Если есть будет нечего. А осада похоже что затянется очень надолго…
— А куда мы пойдем?! К степнякам, что ли?! — кричит парнишка из задних рядов — И армия нас кормить не будет, а то мы не знаем армию! И дома у нас уже нет! Не гони нас, Глава!
— Да я и не гоню! — отвечаю искренне, без малейшей фальши — Но мне здесь не нужны те, кто будет смотреть на ту сторону! Мне нужны верные люди!
— Мы верные! Верные! — закричали сразу несколько голосов, и толпа загудела. И тогда я повернулся к капитану латников, которых принял вместе с беженцами:
— А вы что скажете, господа? Вы давали присягу императору. Я вам обещал, что не буду вас неволить. Вы вольны уйти, когда хотите. И вот ваш шанс уйти и сохранить свою жизнь!
— Сохранить ли? — криво усмехается капитан, и с сомнением мотает головой — Инквизиторы в нас точно вцепятся. Карьера наша разрушена, а то и сама жизнь! Нас сразу спросят — почему мы не предпочли погибнуть в бою, почему пришли в замок опального чернокнижника. И неважно, что мы спасали свои семьи и семьи своих товарищей. Я знаю инквизиторов! С ними ничего хорошего не сваришь. Так что я остаюсь. Но те, из моих подчиненных, кто готов уйти — я протестовать не буду. Пусть уходят! Остальные остаются с тобой, Глава, и будут тебе служить, как и я. А с помощью Создателя — как-нибудь отобьемся. Ведь с нами правда! А те, с кем правда — побеждают!
Латники согласно ударили в грудь стальными перчатками, и толпа довольно загудела. Я кивнул, и продолжил:
— И все-таки я вечером открою ворота. Те, кто захочет уйти — должны стоять возле ворот с вещами в руках. Вам дадут продуктов на два дня, и вы можете унести своих вещей — столько, сколько сумеете поднять и вынести. Никто вам не будет препятствовать. И опять же — подумайте, прежде чем сделаете этот шаг! Назад дороги не будет! Ворота для вас закроются навсегда!
Я повернулся и пошел в замок, не слушая крика ишума. У меня были очень важные дела, гораздо более важные, чем этот митинг.
— Максим, ты чего гремишь?! — досадую я, когда слышу очередной скрежет — Барби вон ничем не цепляется!
— Так она и поменьше! И видит в темноте как кошка, не хуже тебя, господин! А я на ощупь иду!
Молчу. Забываю, точно. Я-то вижу в темноте почти как днем, Уго — само собой, видит не хуже, и Барби правда видит как кошка. Как Снежка, которая увязалась с нами и радостно скачет рядом с Уго, набрасываясь на него сбоку и яростно пытаясь закусать. Весело засранцам! Для них — все весело! Играют.
Идем долго, незнакомыми переходами — тут я еще не ходил. Поднимаемся, спускаемся, снова поднимаемся. Это самый дальний угол замка. Уго подходит к стене, тычет в нее лапой — я запоминаю, как и что он тычет. Стена отодвигается — бесшумно, как по намазанным солидолом рельсам. Мы проходим вперед, и…я невольно ахаю!
— Ух ты! Ну, ни хрена себе!
Огромное, на самом деле огромное помещение! Мы стоим насамом его дне, а потолок теряется в вышине. Этот зал…нет — ангар! Он похож на амфитеатр вроде Колизея — только без трибун. А еще — я вижу четко обозначенный квадрат на стене напротив нас. В сотне метров от нас. Или больше чем сотня? А еще — «арена» имеет что-то вроде пандуса, снижающегося к…»боксам»?! Я не знаю, как это назвать, но ведь это боксы!