Поводыри на распутье

Панов Вадим Юрьевич

Погибло ли Чудовище? Скорее всего – да. Удар Петры, даже если не был смертельным, заблокировал сверхъестественные способности Грязнова. А без них ему из колодца не выбраться.

Погибла ли девчонка? Скорее всего – да. Она не умела пользоваться спящей в ней силой. Она была обречена.

Плохо, что не было прямых доказательств смерти врагов. Следовало бы остаться у колодца, чуть отдохнуть и послушать, что происходит в темной пропасти. Следовало бы… Но Урзак не рискнул. Он искренне считал, что ему повезло: проклятый Пес оказался значительно сильнее, чем ожидалось, и встречаться

с ним вновь у Банума не было никакого желания.

«Не сейчас. Чуть позже. Лишившись хозяина, ты начнешь быстро терять силы, тварь. Я найду тебя, и…»

А пока нужно как можно быстрее покинуть опасное место. Урзак торопливо, заплетающимся бегом, преодолел ведущий к выходу коридор, с трудом открыл тяжеленную металлическую дверь, вышел, сделал пару шагов, а потом, почувствовав чужую ауру, остановился и посмотрел направо.

Чудовище.

Железное.

«Пингвин!» – услужливо подсказала память.

И не было никаких сомнений в том, кого поджидал прячущийся за титанпластовой броней воин.

Ствол «ревуна» чуть шевельнулся и теперь был направлен прямо на Урзака.

Измученный Банум тяжело вздохнул и собрал в кулак последние силы.

Какое же все-таки счастье – чувствовать под ногами твердую поверхность. Не цепляться за соломинки рук или решеток, не размахивать в воздухе ногами, в тщетных попытках отыскать опору, а знать и ощущать под собой надежную твердь. Стоять, сидеть или, как сейчас, лежать на земле, отдыхая каждой клеточкой тела. И пусть роскошное платье испачкано и безнадежно испорчено, пусть правая рука оказалась в какой-то подозрительной луже – сил, чтобы отползти в сторону, у Пэт не было, – пусть. Главное – она жива. Она спаслась.

Какое счастье…

Послышавшееся справа шуршание все-таки заставило девушку открыть глаза и чуть повернуть голову. Слишком близко раздался звук.

– А, это ты…

Спасший Пэт дракончик царапал землю, пытаясь принять вертикальное положение.

– Ты куда собрался?

Девушка протянула к малышу руку, то ли хотела погладить, выразить свою благодарность ласковым жестом, то ли поддержать, помочь зверьку подняться… Не удалось ни то, ни другое. Дракон стремительно вытянул шею в боевом выпаде, и Пэт едва успела отдернуть руку, испугавшись не столько движения, сколько ненависти, вспыхнувшей в желтых глазах твари. Если бы не реакция девушки, дракон бы наверняка укусил ее.

– За что?

Спросила обиженно, удивленно, а через секунду поняла – за что. Поняла, увидев, как подпрыгивает усталый дракончик, пытаясь взлететь. И не сводит глаз с черной бездны колодца.

В котором, истекая кровью, из последних сил цеплялся за спасительную решетку Грязнов.

«Он хочет вытащить Кирилла!»

Дракончику удалось взлететь, но его полет мог вызвать кривую усмешку у любого наблюдателя. Редкие взмахи крыльев с трудом поддерживали тело в воздухе, его явно вело вправо. И ремень дракон не держал в когтях, а намотал на лапы, поняв, что иначе не сможет удержать груз. Однако решимость его не покидала. Решимость обреченного. Решимость того, кто готов спасти или умереть. Еще один неуверенный

взмах, и дракончик камнем рухнул вниз, в провал колодца. То ли спикировал, то ли не удержался…

«Он хочет вытащить Кирилла!»

И все встало на свои места.

Грязнов приказал дракону спасти Пэт, спасти дочь. Тварь не могла ослушаться, помогла девушке, но поняла, что потеряла слишком много сил и может не успеть на помощь хозяину. Этим и объяснялся ненавидящий взгляд дракона – он счел, что Пэт помешала ему выполнить долг.

Долг!

Точно найденное слово размашисто резануло Пэт, заставило вздрогнуть.

Долг!

Урзак говорил, что у Кирилла есть только рабы. Но разве станут невольники с такой яростью защищать злого господина? Рисковать жизнью? Подставляться под удары и ненавидеть тех, кто мешает им исполнить свой долг? По отношению к тому, кого любишь, кому веришь.

И Олово, и дракон готовы были умереть за Кирилла.

А Урзак искал того, кто убьет вместо него.

«А я ударила его в спину!»

«Я ударила в спину отца!»

«Он мой отец?»

Пэт решила пока не думать о словах Урзака, заставила себя не думать. Она ждала, чем закончится отчаянная попытка дракона, и холодела от страха, представляя, что именно из-за нее, из-за ее удара Грязнов потеряет силы и сорвется вниз.

«Ведь он истекает кровью!!»

И радостно закричала, увидев появившегося дракона, а следом – ободранную руку, вцепившуюся в край колодца.

Как он мог ошибиться?

Отвлекся? Проморгал? На мгновение потерял сознание? Или противник оказался слишком быстр?

Слоновски искренне недоумевал. Только что он ловил в перекрестье прицела врага: высокого плечистого мужчину в черном костюме, которого следовало уничтожить любой ценой. И вот перед ним стоит…

– Стреляй, Грег! – заорал Щеглов.

Он что, не видит?

– Стреляй!

– Ты сдурел? Это же шеф!

– Слоновски! – устало приказал вышедший из здания Кауфман. – Ко мне!

– Стреляй, придурок!

– Слоновски, приказываю немедленно арестовать Щеглова! Он предатель.

Кауфман сделал шаг вперед.

– Приказываю…

– Я взорву нас, Грег! Если ты позволишь ему приблизиться – взорву!

– Слоновски!

Урзак старался, очень старался, но он был слишком слаб, чтобы вытащить из головы Грега образы его родных. Чтобы предстать перед ним в облике тех, на кого Слоновски ни за что не нападет. И даже как следует наложить гипноз не смог. Вымотался.

И подвергшийся ментальной атаке Грег не смог забыть слова Мишеньки о грозящей его детям опасности.

И о висящей на спине бомбе.

И надавил на гашетку, расстреливая стоящего перед ним Кауфмана.

– Ты как? – едва слышно спросила Пэт.

– Нормально. – Сидящий на земле Грязнов пошарил вокруг, нащупал четки черного жемчуга и намотал их на левую руку. Затем повернулся и попросил: – Вытащи его.

Девушка закусила губу, подошла к Кириллу, чуть помедлила, но потом уверенно взялась за рукоять кинжала и выдернула клинок из спины.