Поворот ко мне

Сноу Тиффани А.

Через пятнадцать минут Кейд привёз меня в незнакомое кафе, находившееся за пределами делового центра города. В заведении было людно, и мы заняли два свободных стула возле стойки.

В баре стояли две большие кофе-машины, и воздух был пропитан дурманящими ароматами выпечки и кофеина. Улыбчивая официантка протянула нам меню, и я, взглянув на предложенный ассортимент, испытала некоторое смятение.

По идее, завтрак должен был стоить демократично, но в этом заведении явно об этом не знали. Одна только кружка кофе стоила три доллара, а самые простые вафли не меньше десяти.

Что

вы будете заказывать, спросила у меня официантка, остановившись позади стойки.

Мм… я запнулась, дайте мне секунду.

Как насчёт вас? она взглянула на Кейда.

Мне, пожалуйста, омлет с ветчиной и кофе, произнёс он, вернув ей меню. Девушка записала его заказ и снова посмотрела на меня.

Я остановлюсь… на кофе и поджаренном тосте.

Кейд неодобрительно хмыкнул, забрав у меня меню.

Ты не сможешь на этом прожить, резко возразил он. Она закажет… французский круассан. Это содержит хотя бы какие-то калории. Он протянул меню назад официантке. И знаете что? Замените наш кофе на «Кровавую Мери».

Когда официантка ушла, я покосилась в его сторону.

Зачем ты это сделал? Одно только спиртное должно было обойтись нам не меньше, чем в двадцать долларов.

Расслабься, произнёс Кейд. Ты не можешь заказывать в подобных заведениях просто тост. И если нам придётся весь день провести в обществе друг друга, думаю, нам обоим не помешает немного спиртного.

Я не могла не согласиться с его последним утверждением. Рядом с ним мои нервы постоянно находились на пределе. Этим утром в его отношении ко мне что-то снова изменилось, но я даже не могла понять что именно. Он просто стал немного… добрее. Сарказм, как прежде, оставался его разменной монетой, но сегодня его слова не ранили. Тем не менее, я понимала, что не должна была терять бдительность, потому что как только я это сделаю, он снова заставит меня об этом пожалеть.

Через пару минут официантка поставила перед нами стаканы с «Кровавой Мери», каждый из которых был украшен длинным стеблем сельдерея. Я сделала осторожный глоток, счастливо обнаружив, что коктейль был сделан очень хорошо. Хотелось мне того или нет, но профессия бармена накладывала на меня определённый отпечаток снобизма во всём, что касалось напитков.

Мы потягивали свои коктейли и ждали заказ в молчании, которое не казалось мне некомфортным. Очень скоро я почувствовала расслабляющее действие водки, и мне стало гораздо свободнее дышать. Через несколько минут принесли наш завтрак, и запах сдобы заставил мой желудок сжаться в приятном предвкушении. Честно говоря, я уже забыла, когда в последний раз ела вкусную выпечку.

Первый кусочек хрустящего круассана показался мне просто божественным и буквально растаял у меня во рту. Ах.

Вкусно? спросил Кейд, наблюдая за мной. Я кивнула с набитым ртом. Через мгновение на его губах дрогнула улыбка, которую можно было посчитать совершенно искренней.

Хочешь попробовать? спросила я, отломив кусочек и протянув ему. Я полагала, что он возьмёт у меня вилку, но вместо этого он съел ломтик прямо с моей руки.

Слишком много крема, поморщился он.

Ничего подобного, со смехом запротестовала я, снова откусив от своего, очевидно, «слишком пропитанного кремом»

круассана.

Некоторое время мы ели молча, и когда моя тарелка опустела, я удовлетворённо вздохнула. Мне всегда нравилось завтракать, но я редко выходила для этого в кафе. Это было для меня редким удовольствием.

Кейд закончил раньше меня и сейчас вертел соломинкой сельдерея в стакане, облокотившись на стойку. Официантка забрала наши пустые тарелки, и я снова сделала глоток «Кровавой Мери».

Почему ты не приехал домой на День Благодарения? – после некоторого колебания, наконец, решилась спросить я.

Краем глаза я заметила, как Кейд взглянул на меня и снова отвёл взгляд в сторону.

Я работал, отстранённо ответил он.

Уклончивость его ответа не стала для меня неожиданностью.

Но ты ведь останешься здесь на Рождество, правда?

Кейд пожал плечами.

Я повернула свой стул в его направлении.

Ты должен, честно произнесла я. Я знаю, Мона и Джералд хотят, чтобы ты остался, и я уверена, что Блейн тоже.

Он коротко рассмеялся, взглянув на меня.

А что насчёт тебя? мягко поинтересовался он. Его глаза упали к моим губам, и у меня на мгновение перехватило дыхание.

У тебя крем… он жестом указал на мой рот.

Моё лицо вспыхнуло от смущения. На мгновение мне показалось, что он думал о чём-то другом, кроме моих манер за столом. Прежде чем я успела взять салфетку, его большой палец вытер уголок моего рта, после чего провёл по нижней губе.

Мои глаза расширились, встретившись с его; моя губа, казалось, горела от его прикосновения, и я нервозно отвела взгляд в сторону. Взяв стакан, я сделала большой глоток коктейля.

Неважно, чего хочу я, наконец ответила я на его вопрос. Я не являюсь семьёй. А ты являешься.

К нам подошла официантка со счётом, и прежде чем я успела потянуться за сумочкой, Кейд уже расплатился за нас обоих.

Спасибо за завтрак, поблагодарила я его, когда мы выходили.

Поблагодаришь Блейна, с едва заметной усмешкой заметил Кейд. Я отправлю чек ему.

На пороге мой взгляд привлекла витрина магазина, находившегося через дорогу, и я остановилась, заставив Кейда взглянуть на меня вопросительно.

Можешь дать мне минутку? спросила я, подняв на него глаза.

Для чего?

Мне нужно зайти в этот магазин, я указала на арт-лавку. – Хочу сделать кое-какие рождественские покупки. Пожалуйста?

Хорошо, он неохотно кивнул. Но только десять минут, не больше.

Мы пересекли дорогу и зашли в арт-студию. Кейд остался у входа, в то время как я прошла вглубь к продавцу. Он оперативно нашёл то, что мне было нужно, и уже через десять минут моя миссия была завершена.

Я готова, сообщила я Кейду, который в это время рассматривал картину на стене. Он мне не ответил, и я повернулась, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание. Это была работа Пикассо, на которой художник изобразил женщину с ребёнком на руках. Я прочитала небольшую надпись внизу, указывавшую на то, что картина называлась «Материнство». Неожиданно мне вспомнилось, что мать Кейда умерла, когда ему было всего шесть, и у меня защемило в груди при мысли о том, не вспомнил ли он сейчас о ней.