Поворот под Москвой
Шрифт:
«Сведения о противнике за последние дни боев подтвердились. На наиболее угрожаемых участках фронта под Москвой русские стягивают силы, перебрасывая их с более спокойных участков и готовя их к контрнаступательным операциям… В остальном боевая мощь противника не так велика, чтобы он мог в настоящее время предпринять наличными силами крупное контрнаступление на участке фронта группы армий».
3 декабря ОКХ констатировало:
«Можно предполагать, что в настоящий момент противник не располагает сколько-нибудь значительными соединениями полного состава для использования в качестве резерва» [204] .
204
В действительности не советские войска, а группа армий «Центр» оказалась обескровленной и лишилась наступательных возможностей. В ходе боев с 16 ноября по 5 декабря вермахт потерял под Москвой 155 тыс. солдат и офицеров, 777 танков, сотни орудий и минометов. Средствами авиации фронтов и московской ПВО сбито
Подобным же образом думали и на фронте. Об этом свидетельствует письмо майора фон Винсковски, отвечавшего в то время за ведение журнала боевых действий 4-й армии, к генералу В. Фюрстеру, в котором он, информируя генерала об обстановке, сложившейся после остановки наступления 4-й армии, сообщал:
«Мы все думали тогда, что наступил период зимней спячки».
Раздел III
Военная, экономическая и политическая обстановка в ноябре-декабре 1941 года
В связи с большими потерями группа армий «Центр» была в конце концов вынуждена на всем фронте перейти к обороне. Большинство дивизий потеряли до половины своего первоначального состава. С начала наступления, 15 ноября, до конца ноября потери группы армий составили 33 295 человек, а общие ее потери достигли примерно 350 тыс. человек [205] . Гальдер, сознававший, что такой сухопутной армии, какая была к началу восточной кампании, больше уже не будет и что вооруженные силы до предела исчерпали свои людские резервы и резервы техники, высказал 1 декабря беспокойство по поводу этих потерь. Вместе с тем он считал возможным путем напряжения всех своих сил нанести противнику поражение. Однако при более трезвой оценке обстановки Гальдер должен был бы прийти к совершенно иному выводу. Потери в танках на Восточном фронте за период с 15 ноября по конец ноября возросли на 300 машин. Общие потери в танках на Восточном фронте составили 3290 машин. Потери авиации за этот же период возросли на 533 самолета. Общие потери ВВС на Восточном фронте увеличились до 5585 самолетов, из которых 3189 составили безвозвратные потери. Общие потери в конском составе достигли 151 250 лошадей. Автопарк с 11 ноября уменьшился на 12 тыс. автомашин [206] .
205
Общие потери группы армий составили на 30 ноября 14 034 офицера и 335 830 рядовых и унтер-офицеров. Общие потери сухопутных войск на Восточном фронте к 30 ноября возросли до 753 046 человек. Потери только в операции «Тайфун» составили к концу ноября 120 906 человек. — Прим. авт.
206
Вермахт потерял под Москвой 777 танков. Общие потери в танках и штурмовых орудиях с июня по декабрь 1941 года составили 2851 единицу. Немецкая авиация с 22 июня по 10 ноября потеряла на советско-германском фронте 5180 самолетов. Полностью исправных автомашин к декабрю 1941 года осталось 150 тыс., или 25 % их первоначального количества (см.: История Второй мировой войны 1939–1945, т. 4, с. 130, 421). — Прим. ред.
Но потери материальные не шли ни в какое сравнение с потерями морально-психологического характера. Контрудары русских дивизий вызвали на некоторых участках фронта 2-й танковой армии и 4-й армии настоящую панику среди солдат. Командование было вынуждено признать, что войска утратили свою обычную выдержку и уверенность в успехе. В одном докладе отдела цензуры полевой почты 2-й армии отмечалось:
«Моральный подъем, который войска испытывали в связи с громадными успехами в предыдущие месяцы, в ноябре не наблюдается».
Более наглядно выразил эту мысль представитель министерства иностранных дел при штабе 2-й армии граф Босси-Федриготти:
«Солдат на фронте видит только, что каждый день перед ним появляются все новые и новые части противника, что дивизии и полки, которые считались давно погибшими, снова вступают в бой, пополненные и окрепшие, и что, кроме того, эти русские войска превосходят нас не только числом, но и умением, так как они очень хорошо изучили немецкую тактику. Немецкий солдат на фронте видит, что ряды армии настолько поредели, что при всей храбрости вряд ли удастся противопоставить противнику сколько-нибудь значительные силы… И вот, оказавшись в таком положении на далеком Востоке, потеряв фронтовых друзей, он чувствует себя одиноким, ощущает пронизывающий холод русской зимы, которая, обрушившись столь внезапно и столь сурово, причинила такие потери, что за одну ночь в дивизиях недосчитывались по 800 человек, а в двух полках по 1200 человек… [207]
При этом у солдата складывается мнение, что противник сумеет воспользоваться этой зимой для того, чтобы планомерно и систематически наносить внезапные удары по слишком слабой немецкой обороне… Активные действия русской авиации усиливают впечатление того, что русские долго еще не откажутся от борьбы… [208]
Солдат видит и чувствует каждодневно, какие тяготы на него все еще взваливает
207
Немецкое командование, пытавшееся пресечь эти настроения, вело соответствующую пропаганду, однако 13 ноября морозы достигли -20°. Они удерживались в районе действий войск группы армий «Центр» до 18 ноября, а затем ослабли и сменились снегопадами. В последние дни ноября температура воздуха стала повышаться, усилились снегопады. С 4 декабря ударили сильные морозы, доходившие до -35°. Вообще же говоря, даже температура, близкая к нулевой, тяжело переносилась немецкими солдатами, одетыми в летнюю форму, в рваные ботинки. Размещение же в постоянных квартирах было невозможно ввиду систематических бомбардировок русской авиации.
Данные о незначительных температурах в ноябре, которые приводит Г.К. Жуков (см.: Жуков Г.К. Воспоминания и размышления, с. 361), не подтверждаются немецкими документами. П.А. Жилин также отмечает, что, согласно данным Главного управления метеорологической службы Красной Армии, температура воздуха в ноябре достигала порой -17,3° (см.: Жилин П.А. Роль Советского Союза во второй мировой войне и ее освещение в буржуазной литературе). — Прим. авт.
208
Несмотря на активные действия русской авиации, с Восточного фронта были отозваны части 2-го воздушного флота. С участка фронта группы армий «Центр» были сняты штаб 2-го воздушного флота, штаб 2-го авиакорпуса, одна эскадра пикирующих бомбардировщиков и три эскадры истребительной авиации. — Прим. авт.
Немецкое командование, пытавшееся пресечь эти настроения, вело соответствующую пропаганду, однако доверие к нему у солдат уже было подорвано. В письмах на родину они в резких словах описывали положение на фронте, жаловались, что у них нет зимнего обмундирования и снаряжения, в то время как противник значительно лучше и практичнее экипирован и снаряжен для зимы. Солдаты полагали, что войска в связи с неподготовленностью к зимним условиям будут отведены с фронта в глубокий тыл на отдых и пополнение.
По свидетельству майора фон Шлеебрюгге, такое мнение высказывали солдаты и офицеры.
«Все офицеры считали как само собой разумеющееся, что их дивизии будут сняты с фронта… Солдаты, чрезвычайно напуганные зимой, также рассчитывали на это».
Эти надежды оказались, однако, совершенно нереальными. Ослабленные потерями, без надлежащего обмундирования и оснащения, а главное, лишенные нормального снабжения, соединения были вынуждены обороняться против окрепшего и увеличившего свои боевые силы противника.
Старший ефрейтор Г. Бернхард писал 16 ноября своей жене:
«У вас там в тылу ходят разговоры, что солдаты получили здесь, в России, меховые куртки, но я пока еще такой и в глаза не видел. У нас даже нет перчаток и шлемов».
Как видно из отчетов о фронтовых командировках, большая часть войск в начале декабря не имела еще зимнего обмундирования.
Вследствие сильно растянувшихся коммуникаций часто было невозможно обеспечить войска продовольствием. Несмотря на то что тыловым службам продовольственные нормы были урезаны в пользу войск, находящихся на передовой, частично до 50 %, продовольствия все же не хватало. В результате этого люди стали восприимчивы к болезням, распространились вши, что грозило эпидемией сыпного тифа. В донесении от 5 декабря 1941 года отмечалось:
«На передовой личный состав войск сильно заражен вшами. Появились единичные случаи сыпного тифа, в основном, на участке фронта группы армий „Центр“. Участились заболевания от простуды и случаи обморожения».
Люди были настолько измотаны физически, что даже самое легкое ранение не обходилось без последствий. Да к тому же еще санитарная служба и транспортировка раненых из дивизий были полностью нарушены. Даже если раненому удавалось сравнительно быстро попасть в теплый медицинский пункт батальона, то врач в случае необходимости операции становился перед дилеммой — отправлять ли раненого на санитарной машине в тыл, заведомо обрекая его на многочасовой путь по ужаснейшим дорогам, сопряженный с опасностью замерзания, или же оставлять раненого на месте, но без операции, которая была ему столь необходима. Санитарные машины не отапливались, едва ли они вообще годились для использования. В этой области также ничего не было подготовлено к зимним условиям.
Не только в прифронтовой полосе ввиду больших потерь и растянутой линии фронта было нарушено снабжение войск, но и глубокий тыл был не в состоянии больше обеспечивать снабжение группы армий. Когда начались морозы, то выяснилось, что железные дороги не подготовлены для эксплуатации в зимних условиям и что расчеты их пропускной способности базировались на «успешных» показателях, которые сообщались соответствующими инстанциями во время перешивки русской железнодорожной колеи и ремонта русского железнодорожного оборудования. Но этим расчетам, как и многим другим, в дальнейшем не суждено было оправдаться. Непонимание инстанциями ОКВ запросов и требований железной дороги, неспособность управления железной дороги «Ост» разумно организовать на своей территории железнодорожные перевозки [209] , а самое главное, хроническая нехватка вагонов и пригодных для зимы паровозов — все это, вместе взятое, привело к нарушению нормального порядка снабжения, а порой и к полному прекращению подвоза. В начале декабря временами выходило из строя до 70 % немецких паровозов, не выдерживавших низких температур.
209
Эксплуатация и руководство службой железных дорог на территории генерал-губернаторства (Польши) осуществлялось управлением железных дорог «Ост». — Прим. авт.