Поворот под Москвой
Шрифт:
В первом донесении о советском контрнаступлении штаб 1-й танковой армии сообщал, что видит опасность не только для самой армии, но и для всей группы армий «Юг» [213] .
Несмотря на то что к Ростову были стянуты все имеющиеся в распоряжении группы армий «Юг» резервы, Клейст был вынужден 28 ноября сдать Ростов [214] . Так как удары противника становились все более интенсивными и создавалась угроза его прорыва на стыке между 17-й армией и соединениями генерал-полковника Эвальда фон Клейста, Рундштедт принял решение отвести 1-ю танковую армию за реку Миус. 29 ноября командование группы армий «Юг» сообщило, что «рубеж, который должен быть занят группой армий на зиму, останется примерно тот же, что и занимаемый теперь. Возможные с течением времени изменения будут
213
О целях русских в сражении за Ростов и боевом составе войск Красной Армии на этом участке см.: Баграмян И.Х. Так начиналась война, с. 422–471. — Прим. авт.
214
После перегруппировки сил командование Южного фронта 27 ноября возобновило наступление. Противник, чтобы избежать окружения, был вынужден начать отход из Ростова. 29 ноября город был освобожден. Несмотря на то что Гитлер запретил отход 1-й танковой армии, немецкие части под ударами советских войск откатывались на запад, бросая танки, орудия, боеприпасы. Лишь с помощью подошедших подкреплений 1-й танковой армии удалось 2 декабря закрепиться на рубеже реки Миус. Южный фланг советско-германского фронта был надежно обеспечен, и в течение всей зимы 1941/42 года группа армий «Юг» оказалась скованной. — Прим. ред.
Когда Гитлер стал все же настаивать на своем плане, Рундштедт детально изложил в памятной записке, что ввиду больших потерь в людях и технике, ввиду наличия у противника крупных резервов и все еще несгибаемой воли и упорства, а также ввиду наступления зимы группа армий «Юг» прекратила все оперативные передвижения и переходит к обороне, заняв сравнительно выгодный в тактическом отношении рубеж.
Так как Гитлер не одобрил этого решения командования группы армий, Рундштедт оставил свой пост. 1 декабря командующим группой армий был назначен генерал-фельдмаршал фон Рейхенау, который оставался одновременно и командующим 6-й армией. В связи со сложившейся обстановкой ему пришлось сразу согласиться на отход танковой группы Клейста.
В журнале боевых действий группы армий «Юг» отмечалось:
«Следует сказать, что в связи со сложившейся обстановкой 1-я танковая армия была вынуждена 1 декабря отойти на срочно подготовленный рубеж Самбек — Миус и что положенная в основу приказа генерал-фельдмаршала фон Рундштедта от 30 ноября оценка обстановки подтвердилась. Смена руководства группы армий и твердая воля нового командующего группой армий выполнить приказ фюрера также не могли ничего изменить в обстановке, которая в решающей степени зависела от боевых действий противника и от состояния наших войск».
Гитлер, прилетевший 2 декабря в штаб 1-й танковой армии, чтобы на месте сориентироваться в обстановке, был вынужден признать, что действия командования группы армий были правильными. Во время своего визита в группу армий 3 декабря в Полтаве он сказал Рундштедту, как бывшему командующему группой армий «Юг», что принятые им решения он одобряет. Тем не менее фюрер не предложил Рундштедту занять прежний пост, а посоветовал ему взять отпуск, чтобы в дальнейшем снова вернуться в строй.
Таким образом, немецкая армия была вынуждена прекратить наступление на всем Восточном фронте и вести тяжелые оборонительные бои на флангах в районе Ростова и под Тихвином, неся при этом значительные потери. Итак, цели, поставленные еще в октябре — на севере соединиться с финнами и отрезать пути подвоза из Архангельска, в центре окружить Москву и разбить главные силы русской сухопутной армии, на юге перерезать коммуникацию, связывающую север с югом, и овладеть нефтеносным районом Майкопа, — оказались нереальными. Наступление зашло в тупик.
Начав в ноябре наступление силами группы армий «Центр», Гитлер поставил перед Восточной армией на 1941 год далеко идущие цели. Однако после совещания в Орше и после неожиданных трудностей, с которыми столкнулся Бок при наступлении на Москву, Гитлер вынужден был согласиться, что осуществление намеченных после русской кампании планов должно быть пока отложено. Он признал, что выход на рубеж Вологда — Горький — Кавказ возможен только в 1942 году. И хотя достигнутые успехи Гитлер расценивал очень высоко с точки зрения политической и придерживался мнения, что русские не так скоро снова поднимутся на ноги в военно-экономическом отношении, все же он ясно осознал, что добиться полного разгрома России не удастся.
Складывающаяся военная обстановка и становившиеся все более очевидными неудачи группы армий «Центр», которой предстояло еще разрубить своего рода гордиев узел этого злополучного русского похода, дали Гитлеру понять, что исход войны будет не тот, на который он рассчитывал. И хотя 25 ноября министр иностранных дел Германии Риббентроп хвастался в беседе с Чиано, что война на Востоке уже выиграна и что Германия высвободит с Восточного фронта большое количество соединений для других театров военных действий. Гитлеру сложившаяся ситуация представлялась в менее радужных тонах.
На вопрос испанского министра иностранных дел Серрано Суньеры, приглашенного на беседу Риббентропа с Чиано, почему Москва до сих пор не взята, Риббентроп ответил, что ему самому это не совсем ясно, но несомненно, что Москва будет захвачена, так как немецкая армия подготавливает каждую операцию на научной основе и сейчас она медленно и методично продвигается по направлению к цели.
27 ноября в беседе с датским министром иностранных дел Скавениусом Риббентроп высказал мысль о сложности обстановки на Восточном фронте и на Средиземном море, что может быть истолковано как признание невозможности достижения победы в конечном итоге.
«Если же немецкий народ не будет больше достаточно сильным и самоотверженным, чтобы жертвовать собственной кровью для своего существования, то он должен сгинуть и быть уничтожен другой, более сильной державой, ибо он не заслуживает больше того места, которого добился».
Несмотря на все принятые Гитлером меры, положение в районе Средиземного моря в ноябре настолько ухудшилось, что транспортные переброски в Северную Африку почти совершенно прекратились. Немецкий Африканский корпус под командованием Роммеля, подвергавшийся с 18 ноября на ливийско-египетской границе ударам 8-й британской армии под командованием Каннингхэма и понесший большие потери (они не могли быть восполнены ввиду транспортных затруднений на море), был вынужден 7 декабря 1941 года прекратить боевые действия в районе Тобрука и отойти на рубеж Айз-эль-Газала.
И хотя 29 ноября Гитлер говорил Чиано, что операции развертываются планомерно, сам-то он хорошо знал, что это не соответствует действительности. Он вынужден был также признаться Чиано, что «ликвидация Востока» не удалась и продолжает оставаться основной задачей на 1942 год. Его оптимистические цифровые выкладки и замечания в отношении оценки сил Советского Союза не могли скрыть того факта, что он со всей очевидностью признал нереальность осуществления своей программы.
Вину за провал операций, и в первую очередь операции «Тайфун», на которую Гитлер возлагал такие большие надежды, он отнес на счет неземных сил. «Атмосферные условия» задержали успешно начатое продвижение вперед.
«Шесть недель хорошей погоды — и Россия была бы уничтожена Германией».
Этими утверждениями Гитлер положил начало пропагандистской кампании, призванной доказать, что немецкая армия была вынуждена прекратить наступление на Восточном фронте только из-за тяжелого периода распутицы и «необычайно сильных морозов, которых не было в России за последние 150 лет» [215] .
Однако совершенно ясно, что немецкая армия на Восточном фронте была остановлена не морозами, а еще до них, вследствие того катастрофического положения, в котором оказались ее соединения, лишенные материального обеспечения и, что самое главное, встретившие неослабное сопротивление русских войск на участках фронта всех трех групп армий [216] .
215
Picker Н. Hitlers Tischgesprache in Fuhrerhauptquartir 1941–1942. Dok. 136, s. 376.
216
Бывший начальник оперативного отдела штаба 6-й танковой дивизии генерал Кильмансег в своем исследовании о причинах провала немцев под Москвой писал: «С другой стороны, я тогда считал и считаю теперь, что разгром под Москвой нельзя объяснять только наступлением морозов. По моему мнению, мы были по-настоящему разбиты — в стратегическом и тактическом отношении». — Прим. авт.