Поворот судьбы
Шрифт:
— О, еще твою дочь, конечно.
— Она услышала по тону твоего голоса, что ты презираешь меня, поэтому и убежала.
— У нее просто хороший вкус.
— Прекратите, — остановила я их. — Мне противно это слушать.
Послышался плач младенца, и Лео вздрогнул.
— О нет! — воскликнула Кейси. — Это еще что такое?
— Это Амос, — сказала я. — Амос Штерн. Когда Лео приходит в голову путешествовать по райским кущам, он делает это под другим именем. Амос, кстати, один из плодов его жажды приключений. И это еще не все. Амос не единственный
— Скажи, что ты пошутила, — проговорила Кейси. — Лео, даже ты не мог оказаться таким дерьмом.
Каролина крикнула из комнаты:
— У меня больше нет молока.
У Кейси глаза округлились до размеров чайных блюдец.
— Она говорит о детской смеси, — объяснила я. — Это не ребенок Каролины. Все не до такой степени плохо. Подружка Лео из пригорода Нью-Йорка собирается не останавливаться на достигнутом. У нее, кроме этого ребенка, скоро появится следующий.
— Ты специально нагнетаешь, — начал Лео. Кейси села на табурет в холле.
— Нет, Лео, по-моему, она старается не сгущать краски, как того требует эта ситуация.
— Ребенок? — Аори вдруг нарушила течение разговора. — Папа привез мне настоящего ребеночка?
В этот момент мне перестало быть смешно.
— Аори, — сказала я, усаживая малютку на колено. — Аори, послушай…
Но тут появилась Каролина с извивающимся Амосом на руках. У нее задрался свитер.
— Папа, помоги! — крикнула она, и Лео вскочил.
— Папа, помоги! — в один голос повторили мы с Кейси, но у меня сразу же выступили на глазах слезы. Я встала, не выпуская руку Аори.
— Папа? — нерешительно спросила Аори. — А мы можем оставить ребенка?
— Лео, я тебя прошу, уйди, ради всего святого. Я потом ей все объясню…
— Но я имею право видеть свою девочку, — вдруг бросил мне в лицо Лео. — Я хочу, чтобы у меня была возможность встречаться с дочерью!
— Тебе надо было подумать об этом… шестнадцать месяцев назад! — укоризненно произнесла Кейси.
— Не надо, Кейси. Не перед детьми. Я знаю, что ты хочешь мне помочь, но от этого будет только хуже.
— Джулиана, ты позволишь ей прийти ко мне в отель, когда мои родители приедут к тебе? Она могла бы поплавать там в бассейне и тогда, как следует вспомнила бы меня.
— Хочешь поехать в отель с папой, Аори? — Я повернулась к ней и взяла ее за плечи, маленькие, как у птички. Я говорила мягко и тихо, заглядывая ей в лицо. Аори едва слышно ответила:
«Нет, нет».
Я обратилась к Лео:
— Она не хочет, Лео. Она отвыкла от тебя. Слишком много времени прошло. Я бы ей позволила.
Здесь решила выступить Каролина.
— Не волнуйся, Аори. Бабуля и дедуля приедут, — сказала она примиряющим тоном. — Все будет хорошо. Правда. А ты можешь поиграть с ребенком.
Я, Кейси и Гейб одновременно посмотрели на Каролину так, что могли бы, наверное, своим взглядом превратить ее в соляной столб.
— Ну, все будет хорошо. Бабуля и дедуля приедут. Они поедут
Но, как оказалось, Штейнеры не собирались пока этого делать.
Они появились у меня дома.
Кейси скромно сказала, что ей надо навестить Конни, и я пообещала сразу же позвонить, в случае если не смогу справиться с чем-то. Они с Каролиной, которая должна была вернуть телефон Кейси, пошли на кухню, и я услышала, как моя дочь рассказывает ей о своих приключениях. Кейси слушала эту историю и ужасалась.
Когда прибыли родители Лео, я попыталась объяснить им, по возможности сглаживая острые углы, что произошло с детьми и как они решили отправиться в это немыслимое путешествие. Хана все время хваталась за сердце. Лео стоял у задней двери, без пальто и шляпы.
Он смотрел в темноту, а потом появился перед матерью, держа перед собой Амоса, как щит. Он был совершенно уничтожен и заметно сник, когда Хана сказала:
— Он очень хорошенький, Лео. Пусть простит тебя Бог, но, что же ты наделал?
— Папа? — обратился Лео к отцу, но Гейб-старший лишь покачал головой и прикрыл лицо руками.
Он медленно опустился на крыльцо.
— Папа, послушай, я не первый человек на земле, который разочаровался в браке. Я не первый человек, который захотел прожить остаток жизни по-другому, снова ощущая страсть. Ты не можешь себе представить, какую радость дает мне…
— Лео, если ты не уважаешь меня, то прояви, хотя бы уважение к своим дочерям и сыну. Не надо мне ничего говорить. — Он встал. — У меня хорошо развито воображение, и я могу легко представить, что ты искал, но у меня его не хватает на то, чтобы понять, как могло произойти то, что произошло. Ты обманул свою жену. Ты обманул себя. И у тебя нет стыда.
— Папа, мама, но почему мне должно быть стыдно за то, что я сделал по велению сердца? Я одинаково люблю всех своих детей и несу за них полную ответственность.
— Но троих своих детей ты забыл. Ты пренебрег ими. Ты не захотел брать на себя ответственность, так что даже двоих из них подверг, страшной опасности.
Я посмотрела на Лео, желая увидеть, возымело ли на него хоть какое-то действие осуждение матери. Нет, не возымело.
— Это был их выбор. И у них есть мать… Я не знал, что Джулиана больна. Настолько больна, как она утверждает. Я не собирался пренебрегать детьми. Так получилось. Ведь самое главное, что родился ребенок, — произнес он.
— Лео, ты говоришь так, словно дети падают тебе в подол с деревьев, — сказала Хана.
— Неужели его собственные дедушка и бабушка откажутся любить его только потому, что все вышло так неожиданно?
— Никто этого не говорил, — возразила Хана.
— Но вы именно так себя и ведете!
— А как ведешь себя ты? — взорвался Гейб-старший. — Ты сам говоришь, как ребенок. Джулиана, мы едем к себе.
— Хорошо, папа, — ответила я.
— Ах, вот как? Вы собираетесь слушать только ее? Вы стали полностью на ее сторону. А как же я? А как же Амос? Вы могли хотя бы в отель ко мне приехать.