Повороты судьбы
Шрифт:
Я приближаюсь к черному забору, который окружает наш дом, открываю калитку и захожу во двор. Попутно преодолеваю желание запереться в своей комнате, дав волю эмоциям. Вместо этого я направляюсь к уже давно учуявшим меня и лающим Соне и Графу.
— Мои любимые малыши! — устало улыбаясь, я стискиваю их в своих объятиях, позволяя щенкам лизать мне лицо. — Я тоже очень скучала. Простите, что была эгоисткой и не навещала вас.
Наш приют располагается в отдельном помещении, огороженном сеткой-забором, и занимает небольшой участок на заднем дворе. Здесь находятся многочисленные просторные клетки, где и проживают привезенные сюда животные. Сейчас в трех клетках лениво спят два взрослых пса и одна девочка: Чарли — совсем старенький,
Я все еще играюсь со щенками, которые ласково порыкивают на меня и норовят сбить с ног. Соне и Графу разрешено находиться вне клеток и бегать по всему периметру помещения, а иногда и за его пределами, так как они еще щенки. Остальным же такой свободы не дано, ибо хоть они и не агрессивные, лучше им держаться по отдельности.
— Скоро заберут вас, — грустно говорю я, поглаживая щенков по темно-коричневой гладкой шерсти. — Будете встречать новую хозяйку, когда та будет приходить уставшая домой с работы; обязательно перегрызете кучу домашних тапок, за что на вас будут ругаться, но все равно всем сердцем продолжать любить… — Я тяжело вздыхаю, приподнимаясь с колен и отряхивая штаны. — Пойду. — Словно думая, что я больше не вернусь, щенки начинают пронзительно скулить, не желая отпускать меня, но уже через несколько минут они переключают свое внимание друг на друга, и на кого-то воображаемого третьего, за кем они постоянно гоняются, и начинают неистово играться, забыв обо всем на свете.
Вечернее небо заволокли темные, почти черные тяжелые тучи, поднялся сильный ветер: снова будет дождь. Я поспешила скрыться в доме. Как только я вошла в теплое помещение, меня окутал аромат маминой стряпни: сегодня на ужин плов, или быть может фирменный мясной пирог? Я поприветствовала домашних и незаметно скрылась в комнате наверху. В любой другой день я уплетала бы мамины блюда за обе щеки, но сегодня аппетита нет совсем, поэтому, когда мама пришла звать меня к столу, я отказалась. В ее глазах виделось неодобрение, но она не стала настаивать и, как только она вышла из моей комнаты, я мысленно поблагодарила ее за понимание.
Облачившись в пижаму, я решаю лечь в постель, вооружившись очередным детективом. На этот раз выбор пал на французского писателя — Гранже. Я не питаю любви к французам. Вот бывает же, что человеку может что-то не нравится просто так, без причины. Так и здесь. И, тем не менее, книги этого автора увлекательны и интересны, и уже с первых страниц захватывают так, что невозможно остановится. Я мигом погружаюсь в его детективную историю, забывая обо всем. В который раз убеждаюсь, что книга — лучшее лекарство от всех душевных бед. Страдаешь? Найди себе такое произведение, герои в котором страдают больше, чем ты, и упивайся сочувствием уже к другим людям, хоть и вымышленным. Хочешь покинуть свой город? Погрузись в Средиземье Толкина, либо в загадочную Нарнию, Льюиса, к которой тебя приведет волшебный шкаф. И так до бесконечности. Я же погрузилась в уютные улочки и дома современной Франции, а именно Парижа, где опытный сыщик расследует некое таинственное ритуальное убийство, которое, как поговаривают, совершил сам Дьявол…
Шли часы, и вскоре трупы на разной стадии разложения, с кишащими в них жуками и прочими тварями, мне надоели, и я захлопнула книгу. 23:03. Спать мне совсем не хотелось, хоть нужно рано вставать, поэтому я окунулась в воспоминания.
В тот день, который я помню в мельчайших
Руслан не спеша открыл вино и наполнил бокалы густой насыщенной жидкостью. Он тепло улыбался, подбадривая меня: чувствовал, что я очень волнуюсь перед тем, что должно произойти.
Я отпила из бокала, и от первого же глотка мои щеки и без того уже румяные, еще больше раскраснелись, а в голове помутнело.
— Не мое это, — сомнительно поглядывая на бокал, проговорила я. Руслан усмехнулся, делая свой первый глоток:
— Мм… прекрасно. — Я и сейчас, спустя год, не понимаю, что в вине было вкусного, но тогда мне было забавно.
Мы о чем-то болтали, а я попутно отпивала из бокала, чувствуя, как все тяжелее становится тело, сильнее заплетается язык, а рот расплывается в глупой улыбке…
— Кажется, тебе не стоило вообще притрагиваться к вину, — заботливо отставляет в сторону мой бокал Руслан, при этом покачивает головой в знак неодобрения.
— Возможно. Но это ты предложил его купить сегодня, — надулась я.
Я решила, что с меня хватит, и развалилась на мягком диване, поджав под себя согревшиеся ноги. Благодаря вину, чувство волнения немного притупилось, но неприятные скручивающие ощущения в животе так и не покинули меня. Через минуту Руслан присоединился ко мне, сев напротив. Его глаза горели огнем: в них плясали ошалевшие бесята. В моих же глазах, наверное, можно было увидеть испуг, словно я попавшая в лапы хищного зверя до смерти напуганная лань.
— Не бойся. — Прошептал он. Его голос был таким нежным и тихим, он успокаивал меня, отчего я тотчас попыталась расслабиться и отпустить страх. Руслан наклонился к моему лицу и нежно поцеловал, робко, словно моих губ коснулся легкий морской ветерок. Потом еще и еще, с каждым разом все напористее и требовательнее. Вскоре и я сама поддалась страсти и желанию, которое во мне хранило мое неопытное тело. Нас обуревал целый вулкан страстей.
Мы были друг у друга первыми.
Возвращаясь в реальность, я почувствовала, как крохотные слезинки, скатывающиеся по моим щекам, успели намочить подушку, а сама я, того не замечая, всхлипываю. Вдруг слышу звук резко закрывающейся двери в мою комнату. Хлопок. Будто кто-то с ненавистью ее закрыл, не в силах слышать мои рыдания.
Мое сердце забилось быстрее, как будто меня только что уличили в совершении чего-то постыдного. Но ведь так и есть: слезы и есть мой самый, что ни на есть, стыд. Вскоре я окончательно успокаиваюсь, утираю лицо рукавом пижамы и поправляю подушку. Засыпаю.
Это были мои последние слезы.
Глава четвертая
Глава четвертая
Утром я еле пробудилась от крепкого сна, который покинул меня в то время как начались «сердечные проблемы». Телефон, проревевший режущей уши мелодией, — отличный способ проснуться — чуть не разбился вдребезги о стену. Конечно, не без моего участия.
Сделав все утренние процедуры, я спустилась на кухню, надеясь застать там завтракающего брата. Мне хотелось как-то объясниться за вчерашнее, потому что я уверена, что именно Дима заходил ночью ко мне в комнату, а заодно и спросить, что же он хотел. Странно, но я чувствую себя виноватой перед ним. Мне и стыдно, и неловко, ведь по сравнению с тем, что случилось в его жизни несколько лет назад, мое «горе» кажется ничтожным. Тем не менее, на кухне никого не было. Чайник, стоящий на плите, почти остыл, что означает: Дима ушел минут двадцать-тридцать назад, наверняка вместе с отцом. Интересно, куда это он раньше обычного отправился?