Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Приметы и суеверия
Шрифт:
Князь Юрий Владимирович Апраксин.
Кладбище. (Береза.)
Траурные перстни.
Графиня С. В. Строганова.
Часы каминные. 1835 г.
Антон Антонович Дельвиг
Ольга Сергеевна Павлищева
Вид на Мойку в летнюю ночь.
Княжна В. Ф. Гагарина (княгиня Вяземская)
Князь Петр Андреевич Вяземский
Остафьево.
Семейный портрет.
Портрет Алексея Степановича Стромилова с семьей.
Утро помещицы.
Охота на оленя.
Ваза с охотничьими сценами
Охотники на болоте.
Отъезд охотника
Охотник в засаде
Прогулка в коляске. А. Брюллов.
Петербург. Нарвские ворота.
Городские санки.
Шкатулка дорожная.
В дороге. Рисунок из альбома.
Девушка украинка в пейзаже
Китайские зарисовки. Цяньмынский мост.
Голова турчанки. К. П. Брюллов.
Набережная Мерджеллина в Неаполе
Портрет девушки и мальчика.
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Приметы и суеверия
Серийное оформление
Сергея ЛЮБАЕВА
« В каждой исторической эпохе наблюдаются явления, до некоторой степени только ей свойственные…» {1}
В 1834 году Императорская Российская Академия опубликовала книгу врача Поликарпа Пузино «Взгляд на суеверие и предрассудки».
«В самом деле, кто из нас не слыхал, —
«…Суеверие, — утверждает Пузино, — есть мать большей части заблуждений наших. Сим именем называется та слабость ума человеческого, которая и маловажным видам приписывает сверхъестественную силу» {3}.
Книга, обличающая суеверные приметы и поверья, появилась не случайно: вера в приметы, интерес к обрядам, гаданиям были распространены в среде дворянства пушкинской поры. Отрицательное отношение к суевериям, характерное для дворянского просветительства XVIII века, в начале следующего столетия сменилось их оправданием.
«Эпоха романтизма, поставив вопрос о специфике народного сознания, усматривая в традиции вековой опыт и отражение национального склада мысли, реабилитировала народные "суеверия", увидев в них поэзию и выражение народной души» {4}.
Вопрос взаимоотношения «истинной веры» и «суеверия» в первые десятилетия XIX века был весьма актуален. Вспомним характеристику Германна из «Пиковой дамы»: «…имея мало истинной веры… имел множество предрассудков». Как известно, христианское духовенство осуждало веру в приметы, называя их орудиями демонов. И тем не менее бытовое суеверие прекрасно уживалось с «набожностью» (религиозностью). «Бабушка Щербатова была очень богомольна(здесь и далее курсив мой. — Е. Л.), но вместе с тем и очень суевернаи имела множество примет, которым верила» {5}. Мать Базарова в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети» также «…была очень набожнаи чувствительна, верила во всевозможные приметы,гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света…» {6}.
Действительно, в сознании многих людей, современников вышеупомянутых персонажей, понятия «набожность» и «суеверность» (суеверие) тоже были неотделимы друг от друга. Так, П. А. Вяземский в письме к жене от 12 июля 1830 года называет суеверие «набожностью неверующих». С. Н. Глинка, вспоминая свою мать, отмечает: «Глубокая чувствительность удваивала земное бытие матери моей, а душевная ее набожностьпереносила мысль ее в мир духовный. Суевериене волновало ее ума» {7}.
«Набожность до суеверности»была так распространена в среде русского дворянства, что в противовес ей неоспоримым достоинством в глазах современников выглядела «набожность без суеверия».Приведем ряд примеров:
«Императрица (Елизавета Петровна. — Е. Л.) была государыня слабая, набожная до суеверностии, следовательно, боязливая и малодушная, повелела моего отца отставить от службы из Сержантов порутчиком [1]». (Из письма В. А. Озерова А. Н. Оленину.) {8}