Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Приметы и суеверия
Шрифт:
Спустя год или два после этого последнего явления, Надежда Осиповна видит во сне похороны; чудится ей, будто бы ей говорит кто-то: «Смотрите! хоронят Белую женщину вашего семейства! больше ее не увидите». Так и вышло: галлюцинации Надежды Осиповны прекратились {4}.
* * *
Анна Дм. Нарышкина в ужасном страхе и наделала крестов на всех стенах своей комнаты, так как ночью, когда ее муж и сын возвращаются домой, они всегда видят огромную женщину в белом, стоящую у лестницы, а когда хотят к ней подойти или заговорить с нею, она вдруг исчезает, и нельзя ее найти. Это случилось уже три раза, я слышал об этом от них самих и представь, они этого дела не исследовали и полицию не позвали. Вот какие у нас проказы без вас. (Из письма А. Я. Булгакова его дочери княгине О. А. Долгоруковой. 1834 г.) {5}
* * *
Предрассудки
* * *
В один день скучного моего пребывания в Карлсруэ вздумал я сходить к Юнгу-Штиллингу известному мистику и писателю, сочинения которого переведены и на русский язык… Наконец, по моему желанию, разговор обратился на белую женщину, о которой в Германии так много толков. Он сказывал, что это призрак какой-то умершей графини, являющейся перед смертию кого-либо из герцогской фамилии, и что ее видели в Берлине пред кончиною последней прусской королевы Луизы. Страннее еще, что некоторые из жителей Карлсруэ утверждали предо мною, что видели тень белой женщины, и что когда к ней подойдешь, то она исчезнет. По мнению же других, белая женщина была средством для управления великим герцогом, которого ум, от глубокой старости, пришел в расслабление, и что когда в болезни находили на него минуты своенравия, то его укрощали, говоря о белой женщине. Может быть, употребляли это средство и в других случаях {7}.
* * *
— Но обратимся опять к Штиллингу В той же «Феории духов» вы найдете следующее рассуждение, довольно любопытное и оригинальное. Упоминая о привидении, которое будто бы в некоторых знатнейших германских домах является всегда перед кончиною одного из членов фамилии и которое в целой Германии известно под именем Белой женщины ( die weibe Frau), Штиллинг входит в ученые исследования, кто такая была при жизни эта Белая женщина? Ему достоверным кажется, что Белая женщина — не графиня Орламинде, как обыкновенно полагают, но баронесса фон Лихтенштейн, из древней и знаменитой фамилии фон Розенберг, жившая в половине пятнадцатого столетия. Рассказав множество анекдотов об известном этом привидении, которое, по словам его, является во многих замках Богемии, также в Берлине, Бадене и Дармштадте, он упоминает о том, что покойница при жизни была католического исповедания, и, наконец, заключает таким образом: «Вероятно, Белая женщина после смерти переменила закон свой; иначе она бы не показывала такого благорасположения к лютеранским фамилиям». Вообще Штиллинг, кажется, не очень жалует католиков {8}.
Любопытное
В Германии почти всем известно, что в различных замках, например в замке Нейгауском в Богемии, в Берлинском, Дармштадтском, Барейтском, Карлсруском и в других местах по временам являлась довольно высокая женщина, одетая в белое платье. Она носит на себе покрывало; но чрез него удобно видеть можно лице ее. Обыкновенно является она по ночам, и незадолго перед смертью какой-либо владетельной особы; хотя случается, что умирают таковые и без сего явления. Сверх того иногда предзнаменует она своим явлением смерть и таких людей, кои не принадлежат к княжеским фамилиям, а только состоят при дворах.
В пятом томе Театра Европы Мериан повествует, что в 1652 и 1653 годах она часто являлась в Берлинском замке. Старинное предание удостоверяет, что также в Карлсруском замке многим случалось видеть белую женщину, и в подлинности сего не сомневаются самые разумные люди; но следующие два явления совершенно утверждают сию истину.
Одна достопочтенная знатная дама вечером в сумерки прогуливалась в саду Карлсруского замка, или дворца, со своим мужем, ничего не думавши о белой женщине. Вдруг видит она ее совершенно явственно, подле себя стоящую на дороге, так что могла разглядеть всё лице ее. Она от страха перебегает на другую сторону своего мужа, а белая женщина исчезает. Муж сей госпожи рассказывал, что жена его побледнела тогда, как мертвая, и получила лихорадочный пульс; но сам он не видал никакого привидения. Скоро после того некто из фамилии сей дамы умер.
Другое явление оной женщины было ученейшему, благочестивому мужу, который при Карлсруском дворе отправлял важную должность и которого нельзя подозревать ни в фанатизме или суеверии, ни во лжи или обмане. Этот господин шел однажды вечером поздно чрез одну галерею Карлсруского дворца, ни о чем подобном сему не думая. Вдруг видит он белую женщину, идущую к нему навстречу. Сначала подумал он, что кто-нибудь из придворных дам хочет испугать его. Он побежал к ней, чтобы схватить ее, но тут узнал, что это белая женщина; ибо она исчезла на глазах его. Он весьма явственно рассмотрел ее, даже мог различить складки на покрывале и сквозь оное видеть лице ее. Из нее блистал слабый свет.
Во время трех великих праздников она обыкновенно также является. Вообще ее видят ночью; но часто и при полном сиянии солнца. Почти за триста с половиною лет она в первый раз явилась в Нейгауском замке, что в Богемии, и после того показывалась очень часто. Многократно видали, и притом в самый полдень, как она выглядывала из окна верхней, необитаемой башни замка. Она была вся в белом, имела на голове вдовье покрывало с большими бантами, была высокого роста и черты лица ее показывали благонравность. Само собою разумеется, что она при жизни была католического вероисповедания; ибо за триста лет с половиною в Германии не было еще другого.
Известны два только следующих примера, что она говорила. Одна знаменитая княгиня вошла в уборную комнату с своею служанкою, чтобы примерить новый наряд, и когда она спросила ее, который час, то вдруг из-за ширм вышла белая женщина и отвечала: «Десять часов, милостивая государыня!» Княгиня, как легко можно себе представить, чрезвычайно испугалась. Спустя несколько недель она занемогла и умерла.
В декабре 1628 года явилась она в Берлине; и там слышали также, как она произнесла следующие латинские слова: Veni, judica vivos et mortuos; iudicium mihi adhuc superest;то есть приди, суди живых и мертвых — мне еще предстоит суд. Из многих и различных явлений сего духа можно сообщить еще одно, которое в особенности достойно замечания.
В Нейгаузе, что в Богемии, есть один старинный обычай, по которому в великий четверток раздается в замке дворца бедным так называемая сладкая каша. Сие кушанье приготовлялось из огородных овощей с медом. Потом давали им пива, сколько кто хотел, и сверх того каждому по семи кренделей. Часто приходили в сей день многие тысячи бедных, и все они таким образом бывали накормлены. Когда шведы, покорив в Тридцатилетнюю войну город и замок, не сделали сего пира, то белая женщина так начала сердиться и такое производить смятение, что живущие в замке не могли долее сего сносить. Стража была рассеиваема и невидимою силою повергаема на землю, часовым встречались различные странные привидения; даже офицеры ночью с постели были стаскиваемы на пол. Когда не могли найти никакого средства помочь сей беде, тогда один из граждан сказал коменданту, что как бедным не было устроено обыкновенного ежегодного пира; то не угодно ли ему приказать, чтобы немедленно был оный приготовлен. Это было исполнено, и тотчас стало все опять спокойно, и ничего подобного прежнему более не происходило.