Повседневная жизнь Москвы в XIX веке
Шрифт:
На состоявшемся 23 мая 1883 года на Сокольничьем поле обеде войскам, данном в честь коронации Александра III от московской городской думы и управы, было угощение: «холодная солонина, пирог с начинкой, лапша с говядиной, жаркое — свинина, сладкое — пряник Водка, пиво, мед, красное вино». Каждому гостю на обеде вручили на память о торжестве «от города Москвы» кружку, тарелку, чашку и ложку. Оркестр военной музыки под управлением В. В. Вурма играл народный гимн «Боже, Царя храни», коронационный марш и народные песни (для солдат), а оркестр под управлением С. И. Танеева (для офицеров) — «Увертюру» Рубинштейна и сочинения Глинки, Даргомыжского и Чайковского.
Вечерами, помимо пышной иллюминации, в разных частях Москвы устраивались фейерверки. Так, при коронации Александра II был фейерверк на площади перед Кадетским корпусом (в Лефортове). Сначала с балкона по натянутой проволоке была пущена ракета-«бабочка», зажегшая щиты с изображениями, причем «когда зажегся щит, на котором был изображен молящийся Сусанин, то музыка заиграла „Славься“; зрелище было трогательное» [357] .
357
Найденов Н. А. Воспоминания… С. 111.
Для народа обязательно устраивались бесплатные гулянья на какой-нибудь большой площади. В коронацию Александра I они проходили в Сокольниках, Николая I — на Девичьем поле, а при Александре II, Александре III и Николае II — на Ходынском поле.
Всю огромную площадь, отведенную под народный праздник, уставляли накрытыми скатертями длинными столами и скамейками. «На этих столах, — вспоминал М. Назимов, очевидец коронационного праздника Николая I, — установлено было бесчисленное количество разрезанных на куски окороков, говядины, телятины, баранов с золотыми рогами, пирогов, сыров и прочего, а посредине столов возвышались пирамидами разные печенья. В интервалах между столами находились фонтаны с бассейнами красного и белого вина. За столами в разных местах помещались открытые увеселительные балаганы, карусели, качели, столбы с сюрпризами, труппы волтижеров и прочее, с музыкою и песенниками. Все эти принадлежности обеда и гулянья украшались высокими разноцветными флагами и цветочными гирляндами» [358] . Иногда фрукты и разные лакомства развешивали и на растущих возле места гулянья деревьях. По краю площади были устроены крытые трибуны для «чистой публики», приглашенной полюбоваться на народный праздник, и императорская ложа в отдельном павильоне.
358
Назимов М. В провинции и в Москве с 1812 по 1828 год // Русский вестник 1876. № 7. С. 155–156.
До начала торжества пришедшая на праздник празднично разодетая толпа — от ста до двухсот тысяч человек, как считали тогдашние газеты, оттесняемая полицией и жандармами, стояла за веревочным ограждением. Ждали приезда государя. Когда на краю поля появились император верхом, со свитой, и императорская семья в экипаже, громогласное «ура» возвестило о их прибытии. Царь со свитой дважды объехал все поле и занял место в отведенной для него ложе. Когда все гости расселись по местам, Николай поднялся и громко прокричал: «Дети мои, все это для вас!» В тот же момент возле царской ложи взвился белый сигнальный флаг с гербом, фонтаны забили вином, веревки ограждения упали, и толпа набросилась на выставленное угощение. «Не прошло и минуты, — писал очевидец, — как на столах все было разобрано, и на них бегали уже посетители, обирая остатки. Фонтаны запружены народом. Ковшей, конечно, не достало, берут шапками, шляпами, пьют лежа, прислонившись к бассейну, некоторые столкнутые в них и купаются» [359] . Те, кому не досталось еды (которую традиционно не ели, а уносили с собой), с криками «Тут все наше! Царь-батюшка сказал, что мы здесь хозяева!» принялись ломать сами столы и скамейки и обдирать скатерти. Пока часть толпы любовалась на вольтижеров и канатоходцев, другие стали «карабкаться на возведенные для благородной публики павильоны и амфитеатры со стульями и креслами, предоставленными городскими властями. Еще не вся публика успела покинуть эти хрупкие строения, как чернь стала овладевать банкетками и стульями и срывать драпировку и украшения» [360] . Дамы в ложах завизжали; прискакал обер-полицмейстер Шульгин с эскадроном казаков, и те принялись работать нагайками, но большого эффекта это не произвело. Тогда в дело были пущены пожарные, дежурившие на краю поля, и под напором воды и преследуемые казаками дебоширы были разогнаны.
359
Назимов М. В провинции и в Москве. С. 156.
360
Ансело Ф. Шесть месяцев в России. М., 2001. С. 161.
По поводу этого праздника писатель М. А. Дмитриев возмущался: «Русский народ жаден и не способен ни к спокойному наслаждению, ни к порядку; удовольствие для него всегда сопровождается буйством. По первому знаку толпа бросилась на столы с остервенением, а никакая сила не удержит воли, когда не удерживает ее закон моральный и приличие. (…) Благоразумнейшие из народа или, лучше сказать, те, которые не добрались до добычи, остались доканчивать пир, и за недостатком белого и красного вина утешать себя сивухой; эти благоразумнейшие, вероятно, домой не воротились, а остались и ночевать на Девичьем поле. Благотворная ночь осенила их своим покровом, а на рассвете убрала их благотворная полиция» [361] .
361
Дмитриев М. А. Главы из воспоминаний моей жизни. С. 254.
Несмотря на инцидент и учитывая масштабы толпы, пострадавших в тот день было немного: 14 ушиблено и трое покалечено, а смертных случаев не было ни одного. В общем, это было почти идеально. Народные праздники такого рода (а традиция их была очень давней) почти никогда не обходились
А. С. Пушкин, находившийся в 1826 году в Москве, заметил по поводу «скромных» результатов народного праздника: «Жаль, что было мало драки, мало движения». А император Николай, услышав о числе пострадавших, заметил: «Народ, кажется, повеселился, а я еще более веселюсь тем, что все обошлось без несчастия» [362] .
Через несколько лет сходную картину представлял собой и народный праздник на Ходынском поле в честь коронации Александра II. «8-го сентября <1856 г.>…— говорилось в „Описании Священного коронования Их Императорских Величеств“, — был на Ходынском поле народный праздник 672 стола, образовывавшие линию в 13 верст, покрыты были яствами и напитками. Между ними устроены были фонтаны с вином, качели, конные ристалища и разные увеселительные сооружения. Перед рядом воздвигнутых в русском стиле для почетнейших зрителей галерей возвышался императорский павильон, куда Государь изволил прибыть, объехав верхом народные толпы…. Несмотря на дождливую погоду, стечение народа простиралось до 300 тысяч человек» [363] . Большого буйства и в тот день не происходило, все обошлось, как обычно, — сказалась, видимо, холодная погода и постоянно ливший дождь, зато много разговоров было о качестве народного угощения. К слову сказать, народный праздник на коронации Александра II был первым, на котором помимо традиционных для таких событий окороков и жареной баранины появилась копченая колбаса, что свидетельствовало о превращении ее к этому времени в подлинно народную русскую еду.
362
А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. М, 1985. Т. 2. С. 20; Дневник А. Я. Булгакова. // РГАЛИ (рукопись).
363
Описание Священного коронования Их Императорских Величеств Государя Императора Александра II и Государыни Императрицы Марии Александровны Всея России. Л. 87–88.
Яства для народного праздника вообще заготавливались заранее, привозились на место задолго до торжества и стояли не меньше суток под солнцем и дождем. Естественно, к началу праздника еда успевала изрядно протухнуть. Вероятно, так бывало каждую коронацию, но общество обратило на это внимание лишь в 1856 году. Современница, бывшая в то время маленькой девочкой, вспоминала, какие разговоры велись по этому поводу у нее дома: «Помнится мне, что все возмущались дикостью и невежеством народа, который не умел даже покушать в присутствии царя, а хватал и тащил домой. Многие ничего не захватили и были очень рассержены. Некоторые кричали, бранились, как рассказывали старшие. Меня и брата очень удивляло, как же народ будет есть тухлое, когда некоторые окорока покрылись червями, по рассказам очевидцев» [364] .
364
Волкова А. А. Воспоминания, дневники и статьи. Н. Новгород, 1913. С. 40.
Вот в результате этого-то скандала в коронацию Александра III решено было обойтись без столов с угощением (раз народ все равно ничего не ест на месте), а раздавать гостинцы из киосков («буфетов») «сухим пайком» в сувенирных кульках. И 21 мая 1883 года на Ходынском поле народу впервые раздавали «царские подарки», в которые, помимо гостинцев, были включены глиняные кружки с царским вензелем. Благодаря распорядительности полиции в тот раз все прошло идеально. Зато 18 мая 1896 года, во время коронационных торжеств Николая II, случилась трагедия. К этому времени и население Москвы было весьма велико, и будоражащие воображение слухи о грядущих увеселениях распространились заранее и весьма широко, так что в поход за царскими гостинцами собирались даже многие пригородные крестьяне. Позднее, когда ничего уже нельзя было исправить, многие говорили, что в новых обстоятельствах следовало задействовать под народный праздник не одну, а несколько площадок, тогда, дескать, катастрофы могло бы не быть, но что толку махать кулаками после драки. Все было устроено по традиционному сценарию.
На поле, издавна используемом под массовые мероприятия, — еще Екатерина Великая отмечала на Ходынке Кючук-Кайнарджийский мир с турками, а потом здесь регулярно проходили гулянья и неоднократно устраивались большие выставки и народные праздники, — «готовилось что-то сказочное! Горы сластей и гостинцев, бесконечные сараи с бочками пива и меда, фокусы и штуки, музыка и песни, — разливанное море веселья и смеха, а главное: все, чего ни захочешь, — бери и получай задаром…» [365] . В обещанный «гостинец» входили сайка, вяземский пряник, кусок полукопченой колбасы, горсть орехов и конфет, а также красиво отпечатанная программа увеселений и «вечная» эмалированная кружка с гербом и вензелем. Эмалированная посуда тогда была совершенной новостью, и кружка казалась особенно вожделенным подарком. Все это было завернуло в хлопчатобумажный сувенирный платок с видом Кремля и соответствующей событию надписью. В 10 часов утра предполагались запуск народа и раздача угощений, в 11 должна была зазвучать музыка, а в 12 — приехать государь и начаться представления в театре и на эстрадах.
365
Краснов В. Ходынка. Рассказ не до смерти растоптанного // Московский альбом. М, 1997. С. 143.