Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов
Шрифт:
Славный боевой путь прошел Митрофан Иванович Неделин! Участник трех войн — Гражданской, в Испании, Великой Отечественной. Войну закончил командующим артиллерией фронта, Героем Советского Союза. С 1955 года — заместитель министра обороны по специальному вооружению и реактивной технике. С этого момента Митрофан Иванович — организатор и активный участник работ по созданию и вводу в эксплуатацию боевых ракетных комплексов. Ни один пуск новой ракеты не проходит без участия Неделина. Уважительно относились к нему7 Сергей Павлович Королев и вся его знаменитая «шестерка» главных конструкторов. Все в том же фильме «Укрощение огня» прекрасный ленинградский актер Владимиров очень хорошо, правдиво раскрыл образ Неделина. Незабываем для нас, молодых лейтенантов, момент, когда на площадке № 2 Тюра-Тама после удачного первого пуска Митрофан Иванович поблагодарил нас за успешную работу и сказал несколько добрых слов напутствия. Примечательно, что приказ о назначении Главного маршала артиллерии Неделина первым главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения был подписан 17 декабря 1959 года — в день, когда наша часть становилась на боевое дежурство. Погиб Митрофан Иванович в 58 лет. Это еще так мало!
В августе I960 года я получил очередное воинское звание. Теперь я не просто лейтенант, а старший инженер-лейтенант. Как только до меня дошла эта радостная весть, я где-то нашел две звездочки, кое-как прилепил их к погонам, одну даже, помнится, чуть ли не пришивал нитками, и помчался в столовую принимать поздравления народных масс. Странно, но на мои погоны никто не обратил внимания! Ну ладно, министру обороны и моим большим начальникам — им просто не до меня. Это я еще допускаю. Но мои коллеги-разработчики, почему же они обходят молчанием этот, можно сказать, исторический факт?! Я уж и так и сяк, и погонами чуть ли ни каждому в лицо тычу, и глазами вроде бы показываю, куда надо смотреть. Никакой реакции! Помнится, обиделся я на них по молодости сильно. А на следующий день уже и сам забыл про свое новое высокое воинское звание.
И вот наступает кульминационный момент! К концу I960 года разработчики должны сдать нам, заказчикам, штатный комплект бортового и наземного оборудования, предназначенного для отправки на полигон и проведения летных испытаний новой ракеты. Ответственная, хлопотливая пора как в жизни создателей нового образца, так и тех, кто этот образец принимает на вооружение. Здесь уж я представлял свое ведомство и был тверд (но справедлив) при проверках и приемке аппаратуры и документации к ней на соответствие требованиям заказчика. Очень мне пригодились здесь мои круглосуточные бдения на стенде. Я, конечно, при сдаче-приемке был «Матильдой в центре событий», хотя в этом сложном и ответственном для нас процессе принимал участие практически весь личный состав нашего военного представительства. Как и положено в плановом социалистическом хозяйстве, сдача-приемка была завершена в последний день месяца, последний месяц квартала и последний квартал года — 31 декабря 1960 года часов в 10–11 вечера, прямо накануне Нового года. Все прошло успешно. Конечно, много было замечаний и предложений со стороны заказчика, но сам Николай Алексеевич Пилюгин заверил нас, что до отправки техники на полигон все дефекты будут устранены. На этом мы и договорились, после чего в узком кругу стендовиков-испытателей коротенько рюмашкой отметили это событие и понеслись домой встречать Новый год. Впереди ответственный этап летных испытаний новой королевской ракеты с нашей системой управления.
Я, конечно, работал с полной самоотдачей, но все же не забывал, что я живу в Москве — культурном и спортивном центре всей нашей страны. Это к чему-то да обязывало. Прежде всего я стал искать место, где я могу продолжить трудную, но благородную работу по закаливанию своего тела и совершенствованию своей фигуры, то есть продолжить занятия гимнастикой. Когда-то в конце далеких 40-х годов мы, трое друзей-соседей по Песчаной улице: Анатолий Кулаков, Валентин Чучукин и я, начинали со школьных гимнастических кружков. Кулаков оказался прирожденным гимнастом, где-то через пару лет стал уже мастером спорта, а к моему возвращению в Москву он был уже членом сборной Союза в компании знаменитых тогда гимнастов Юрия Титова, Бориса Шахлина, Павла Столбова. Долговязому Чучукину и мне с ногами футболиста оставалось только завидовать успехам нашего дружка и «болеть» за него на соревнованиях. Валентин на полпути сошел с дистанции и бросил тренировки, а я упорно и регулярно продолжал ходить в спортзал, хотя и понимал, что до Кулакова мне далеко. По приезде в Москву я каким-то образом умудрился попасть в одну из сборных команд по гимнастике Московского военного округа, тренировки которой проходили в прекрасном гимнастическом зале ЦСКА, что у станции метро «Аэропорт», в пяти минутах от моего дома. Команда эта состояла из солдат срочной службы, которые по гимнастическим возможностям не очень-то далеко от меня ушли, да я что-то и не помню, чтобы за два года наших совместных тренировок в каких-либо приличных соревнованиях они проявляли свое спортивное мастерство. Видно, такие же сачки, каким во времена МАПУ
Работа работой, гимнастика гимнастикой, но жить в Москве и не увлекаться театром — никто не поверит! В те далекие времена, для того чтобы сходить в театр, требовалось одно лишь желание — билеты были недорогие, достать их особого труда не составляло. Я пересмотрел и переслушал весь тогдашний репертуар Театра оперетты, в Большом заслушивался ариями из опер Верди, одного из любимых мною композиторов до сих пор. Наверное, по молодости я очень эмоционально и искренне воспринимал все то, что происходило на сцене, — смахивал тайком скупую мужскую слезу, когда вместе с Альфредом прощался с Травиатой или провожал в последний путь Аиду (прелестная Галина Вишневская, в которую мы с отцом были безнадежно влюблены) с ее возлюбленным Радамесом. Если бы я вел свою личную Книгу рекордов Гиннесса, то в разделе «Впервые» я бы записал факт моего посещения Большого театра, где ставилась опера Бизе «Кармен» и где впервые вышли на профессиональную сцену Ирина Архипова и Александр Пархоменко, бывшие архитектор и офицер Советской Армии и ставшие со временем звездами нашей отечественной оперы. Но особо бы отметил факт своего присутствия на первом спектакле, поставленном Большим театром на сцене Кремлевского Дворца съездов, — балете Чайковского «Лебединое озеро» с несравненной Майей Плисецкой в главной роли. Это было сразу же после какого-то очередного помпезного съезда, и попасть в только что построенное чудо архитектуры, да еще не на торжественное мероприятие по специальным приглашениям райкомов партии, а всего лишь на спектакль — это, я вам скажу, событие по тем временам неординарное. До сих пор даже помню ряд, где сидел, — двадцатый. А первые триумфальные выступления Мариса Лиепы в «Корсаре» в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко! Не забывал, конечно, и про драматические театры. Бывал во МХАТе и в Малом, застал еще корифеев русской сцены Яблочкину, Царева, Хмелева (бесподобный Каренин), Турчанинову, Жарова. Бывал и в модном тогда «Современнике», который располагался еще в старом, сейчас уже снесенном здании на площади Маяковского. В общем, старался не отставать от культурной жизни столицы.
Посещая, так сказать, «салоны высокого искусства», я конечно же не забывал и про испокон веков любимое занятие царских, советских и российских офицеров — танцы в присутственных местах (раньше это называлось более романтично: балы в Дворянском собрании). В любом военном гарнизоне, где бы он ни находился, — в тайге, в степи, в крупном городе или заштатном, забытом Богом городишке, — везде есть или должен быть культурно-воспитательный и развлекательный центр, у которого по планам политработников (или как они сами себя любовно называли — политрабочие) огромное количество воспитательных функций, начиная от создания университетов марксизма-ленинизма и заканчивая кружками художественной вышивки. Где-то в конце этого перечня — культурно-массовые и спортивные мероприятия, среди которых танцы, или вечера отдыха, наиболее популярны среди офицерской молодежи. У этих центров, как правило, одно название: Дом офицеров (городской, окружной, гарнизонный). Центральный дом Советской Армии — тот же фактически Дом офицеров, только всеармейского масштаба, да еще располагался в красивейшем старинном здании с анфиладой парадных залов и комнат и более уютный по сравнению с другими Домами офицеров, где мне приходилось бывать. Для меня ЦДСА плюс еще и ностальгические воспоминания — ведь здесь я занимался гимнастикой, когда учился еще в МАГГУ. И еще вспоминается, что накануне 23 февраля 1952 года — праздника Дня Советской Армии в ЦДСА был вечер отдыха генералов и офицеров Генштаба, куда отец пригласил нас с мамой. Я, воспитанник МАПУ, весь, конечно, вальяжный, брючки выглажены, фольговые погоны излучают сияние по всему залу, единственный минус — я в то время был еще «хазаренком», то есть стриженным наголо, но это меня нисколько не смущало. Отец должен был прийти прямо с работы. Пришел и очень нас с мамой обрадовал — на плечах у него были новенькие погоны полковника. Как же мама была счастлива в этот вечер! То она танцует томное танго с мужем — молодым полковником (им тогда еще и сорока не было!), то вальсирует с сыном — молоденьким курсантиком, причем оба смотрят на свою очаровательную партнершу откровенно влюбленными глазами. Был даже момент, когда мы с мамой остались в танце единственной парой, и, видно, настолько это у нас хорошо получалось, что нам даже аплодировали. Я хотя и самоуверенным типом был в те времена, но все же понимал, что это внимание и аплодисменты относились в первую очередь к моей партнерше — молодой, красивой женщине, моей маме.
В те молодые, лейтенантские годы два фактора заставляли нас регулярно посещать ЦДСА. Первое — билеты на танцы продавались только офицерам. Это очень важный момент! В субботу вечером гордый и красивый лейтенант идет к кассе по живому коридору, где справа и слева стоят очаровательные создания, мечтающие попасть на танцы в ЦДСА, и только и слышишь «Возьмите билетик для меня». Ты — ноль внимания, ты — хозяин положения, от тебя в данный момент, может быть, зависит судьба девушки, на тебя все смотрят с надеждой и ожиданием. Ради этих минут стоит жить! И все же ты посматриваешь незаметно по сторонам, выбирая достойную для себя партнершу. Выбор сделан, два билета у тебя на руках. Счастливая девушка смотрит на тебя влюбленными глазами, лихорадочно дает деньги («Ну что вы, я вас приглашаю». — «Ой, спасибо!»), и мы почти как влюбленная парочка направляемся в сторону танцзала. Проходим бдительную старушку-контролера, заходим в зал. И тут мгновенно происходят превращения, как у Золушки, когда часы пробили 12. Выбранная партнерша моментально исчезает, растворяется в общей массе, и если в ходе вечера удается ее найти, то она смотрит на тебя удивленными, непонимающими глазами, а если ты начинаешь канючить о своих на нее правах, то она грозится обратиться к дружиннику. Вот оно, типичное женское коварство! Даешь себе слово больше никогда не идти на поводу у женщин. Но приходит очередная суббота, и ты опять идешь вдоль этого прелестного коридора, млея от своего величия и могущества. Далее картина повторяется.