Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы
Шрифт:
СУДЬЯ. Допустим, вывеска больше. Какой же из-за этого вам ущерб? Я тоже домовладелец, но у меня никому нет запрету вешать вывески, если только иметь их дозволено подлежащими властями.
Ф-Ф. Его вывеска приходится над самым бельэтажем. А иметь у себя такое украшение, конечно, неприятно.
ГОЛУБЦОВ. Да дело-то возгорелось вовсе не из-за вывески, а просто из-за кур. Это подтверждает ихняя же записка ко мне. Не угодно ли ее прочитать?
СУДЬЯ ( читает). «Прошу убрать петуха и кур. Не то начну дело о нарушении
ГОЛУБЦОВ. Да они, помилуйте, так зазвонили, что я с испугу в одной рубашке выскочил отворять.
Ф-Ф. Я был вовсе не один, а с поручиком корпуса жандармов, и он видел, как мне отворили. Видел также, что я вовсе не хлопал. Жаль только, офицер этот в отлучке и нескоро вернется, недели через две. Если дело отложить до его возвращения, он подтвердит мои слова.
СУДЬЯ. И об дверь вы не стучали ни ногами, ни руками?
Ф-Ф. Конечно, нет.
СУДЬЯ. Ну а дверь вам скоро отворили?
Ф-Ф. Разумеется. А в таком случае мне, кажется ясно, не было надобности ногами махать.
ЛУКЕРЬЯ. Неправда, неправда. И ногами стучали, и кур потом сгоняли со двора: «Ши-ши, ши-ши». Все жильцы это видели из окон своих квартир.
ГОЛУБЦОВ. Да, гоняли моих курей на улицу. Те артачились, а вы, барон, еще пуще изволили их гнать-с.
СУДЬЯ ( Ф-фу). А кур вы загоняли?
Ф-Ф. Нет, не загонял.
СУДЬЯ ( дворнику). Отведено в доме с разрешения домовладельца господина Ф-фа место для жительства кур Голубцова?
ДВОРНИК. Точно-с, на чердаке маленькое место эдакое есть, где ничего положить, значит, нельзя. Они (Голубцов) спросили: можно курам тамотка жить? Им было сказано: можно. Только говорили, всего три курицы будут, а их явилось десять.
ГОЛУБЦОВ. Не десять, а всего-то три куры да петух.
СУДЬЯ ( дворнику). А загоняли вы вместе с бароном этих кур со двора долой?
ДВОРНИК. Никак нет-с, не загонял. Да я в те поры во двору убирался.
Ф-Ф. Повторяю, Лукерья — родственница Голубцову, и она должна быть устранена.
СУДЬЯ. Дворник почти то же говорит, что и она. А между тем он так же находится в услужении у вас, как Лукерья у Голубцова. ( Обоим.) Но вам, мне кажется, все-таки гораздо удобнее помириться, нежели разбираться.
ГОЛУБЦОВ. Пусть барон не нарушает контракта, не причиняет мне никаких неприятностей, не срывает моей вывески, не гоняет моих кур, и я, так уж и быть, прощаю ему обиду.
Ф-Ф. О вывеске поверенный заявит особое дело.
ГОЛУБЦОВ. Мне вывеска законом дана. Недаром мое заведение стоит 20 тысяч, и снявши вывеску, вы, барон, меня, значит, зарезать хотите. Без вывески никто ко мне никогда не зайдет. ( Судье.) Да и когда вешали вывеску, барон сам присутствовал. На это свидетели есть.
СУДЬЯ. Представьте этих свидетелей, и тогда совершенно ясно станет: вправе ли вы иметь
ГОЛУБЦОВ. Чиновник, который это видел, живет теперь в баронском же имении, в деревне.
Ф-Ф. Хорошо, я согласен не огорчать его. Пусть вывеска остается.
СУДЬЯ. Вы соглашаетесь, значит, оставить прибитою нынешнюю вывеску?
Ф-Ф. Да. Но полиция следит, чтобы нигде не было вони, а его куры производят зловоние, и я не желаю, чтобы они оставались в моем доме.
СУДЬЯ. Вы, следовательно, намерены запретить Голубцову держать кур? Но ведь они же не запрещены законом? Да и сами вы их держите.
Ф-Ф. Мои помещаются особо, а не зря, как его.
СУДЬЯ ( Голубцову). Устройте, пожалуйста, так, чтобы ваши куры не ходили по двору.
ГОЛУБЦОВ. Удержать кур трудно, страшно трудно.
СУДЬЯ ( Ф-фу). Не можете ли отвести на дворе дома какого-нибудь курятника для кур Голубцова, сарая или что-нибудь в этом роде?
Ф-Ф. У меня в доме пятьдесят квартир. И всякий жилец, пожалуй, захочет держать кур. Где же я на всех них места напасусь?
ГОЛУБЦОВ. Ежели вы, барон, позволите мне держать кур, я за обиду не ищу, потому что очень, очень дорожу курами.
Ф-Ф. А мой поверенный все-таки начнет иск против него о самоуправстве, заключающийся в повешении без дозволения вывески.
СУДЬЯ. В этом нет никакого самоуправства, так как вы же сами позволили ему ее повесить.
ГОЛУБЦОВ. Вот вы, барон, ворвались в мою квартиру, нашумели, оторвали войлок, отломали штукатурку. Все это точно самоуправство. ( Судье.) Хорошо еще во мне дух смирный, и я все это сердцем перенес. А кабы это случилось с другим, у кого вольный дух, — беда! Он повернул бы барона в дверь, взял бы его без церемонии за шиворот, да хватил бы в затылок и коленкой.
С горячностью Голубцов размахивает в воздухе руками и ногами, показывая, как бы человек с вольным духом расправился с бароном. В публике громкий дружный смех.
СУДЬЯ. Тише, господа, тише, перестаньте. ( Голубцову.) Не смейте, говорю вам, бесчинствовать в суде, не то я вас оштрафую. ( Публике.) Прекратите смеяться!
ГОЛУБЦОВ. Простите, господин судья, сделайте милость, простите. Я — темный человек и хотел только показать, как бы примерно…
СУДЬЯ. Ваши толкования неуместны, непристойны. ( Публике.) Повторяю: перестаньте, воздержитесь от смеха или же я… ( Ф-фу.) Как же вы думаете решить с Голубцовым?
Ф-Ф. Вывеску позволяю, а кур — нет.
СУДЬЯ ( Голубцову). Желаете на этом прекратить свою претензию?
ГОЛУБЦОВ. Нет, не желаю. Ежели барону неугодно позволить держать мне кур, то мне неугодно прощать ему обиды.
Ф-Ф. Если он согласен изменить контракт с трех лет на один год, может держать и кур.