Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы
Шрифт:
СУДЬЯ. Значит, вы ищите за бутылки?
ИСТИЦА. Но, помилуйте, у меня князья, графы бывают. У меня не какое такое трехрублевое… ( В публике смех.) Да-да, это совершенная правда! Мильхен, Лизхен, Мальхен, бывают у нас князья и графы?
ДЕВИЦЫ. Бывают, бывают… И барон, мадам, и барон… Два барона!
СУДЬЯ. Это тоже не относится сюда. Говорите только то, что относится к делу. ( Истица молчит.) Чем же он вас обидел? Я не вижу тут оскорбления.
ИСТИЦА. Он оскорбил не меня, а целое заведение.
ОТВЕТЧИК.
ИСТИЦА ( укоризненно качая головой). Ай-ай-ай! Фи… Фи… Касподин… Мильхен, Лизхен…
СУДЬЯ. Позвольте. Более никакого оскорбления вам не сделано господином Б.?
ИСТИЦА. Он сказал: «Ваше заведение, мадам, — кабак». Я это считаю для моего заведения оскорбительным. Сам господин частный пристав… У меня заведение известное, я не позволю, чтобы его марали. Я сама, наконец, не какая такая, а вдова коллежского регистратора.
ОДИН ИЗ ПУБЛИКИ. Господин судья, я позволю себе засвидетельствовать, что заведение госпожи В. известно всем с хорошей стороны. ( В публике смех.)
СУДЬЯ. Я вас прошу не вмешиваться, когда вас не спрашивают, и не прерывать судебного разбирательства.
ОТВЕТЧИК ( господину из публики). Да вы и не можете являться свидетелем. Вы там не были.
ИСТИЦА. А вот и неправда. Они у нас каждый день бывают.
В публике смех. Судья снова напоминает истице об уклонении от дела и затем, сделав ответчику внушение, присуждает его к уплате за разбитые бутылки. Собрание с шумом выходит из камеры судьи.
Налаялся
В ночь с 3 на 4 июля 1866 года цеховой Антонов, прогуливаясь по переулкам второго квартала Сретенской части Москвы, вздумал лаять по-собачьи. Он был прислан 4 июля к мировому судье надзирателем квартала для допроса.
СУДЬЯ. Вы лаяли сегодня ночью по-собачьи?
АНТОНОВ. Старался подражать собачьему лаю.
СУДЬЯ. Зачем же это вы старались подражать? Хорошо еще, что вы одни лаяли. Ну а если бы вас собралась целая компания, ведь тогда нам пришлось бы всем из Москвы бежать!
Присутствующие улыбаются.
АНТОНОВ ( после небольшой паузы). Известно, выпимши был.
Судья приговорил его к аресту на семь дней, объявив при этом его право на обжалование приговора. Виновный решением остался доволен.
Доносчика — к ответу
Дворянин Андрей Дмитриевич Данилов подал мировому судье Сущевского участка Москвы графу Ланскому в 1866 году жалобу на дворянина Сергея Владимировича Глинку, оклеветавшего его перед присутственным местом.
СУДЬЯ ( Данилову). Объясните вашу претензию подробнее.
ДАНИЛОВ. Глинка донес на меня в «подлежащее место». По этому доносу меня вызывали несколько раз, отбирали показания и тем отрывали от уроков, которыми я живу и содержу свое семейство. У меня даже был обыск, бумаги и книги отобрали и пересмотрели, но ничего подозрительного в них не найдено, почему меня и признали
СУДЬЯ ( Глинке). Что скажете вы на это обвинение?
ГЛИНКА. Я думал, что письмо, сочинителя которого отыскивали, написано господином Даниловым, и заявил свое подозрение где следует.
ДАНИЛОВ. Господин Глинка положительно утверждал, что это письмо написано мною. В доказательство он даже представил писанную когда-то мною к нему записку. Даже на очной ставке он старался поддержать свою клевету, и только тогда отрекся от нее, когда я был признан невиновным. Один из членов присутствия спросил даже меня, не подозреваю ли я самого Глинку в составлении анонимного письма. Но я отвечал, что едва ли он решится на такую низость.
ГЛИНКА. Я не признаю себя виновным в клевете — с моей стороны это было одно предположение.
СУДЬЯ. Вы могли предполагать, но не заявлять этого. Вот не угодно ли вам послушать, что говорит закон: «Кто дозволит себе в представленной присутственному месту или чиновнику бумаге оклеветать кого-либо несправедливо, обвиняя его или жену его, или членов его семейства в деянии, противным правилам чести, тот подвергается заключению в тюрьме на время от двух до восьми месяцев».
ГЛИНКА. Повторяю, что не считаю себя виновным.
ДАНИЛОВ ( Глинке). Вы уже предоставьте решить это судье — виновны вы или нет, а лучше постарайтесь опровергнуть мое обвинение.
СУДЬЯ ( Глинке). Что вы можете прибавить в свое оправдание?
Глинка молчит.
СУДЬЯ ( Данилову). Сколько вы ищите с него убытков?
ДАНИЛОВ. Я пропустил четыре урока вследствие того, что меня вызывали для дачи показаний по оговору господина Глинки. За каждый урок я получаю по два рубля. Следовательно, я потерял по его милости восемь рублей, которые и прошу с него взыскать.
СУДЬЯ. До произнесения приговора я, по моей обязанности, предлагаю вам, господа, помириться. Не найдете ли вы возможным окончить это дело на каких-либо условиях миролюбно?
ГЛИНКА. Я готов заплатить господину Данилову восемь рублей за убытки, которые он исчислил, но виновным себя перед ним все-таки не считаю.
СУДЬЯ ( Данилову). Что скажете вы, господин Данилов?
ДАНИЛОВ. Я трудами моими получаю в год до трех тысяч рублей серебром. Я заявил гражданский иск на господина Глинку только в восемь рублей серебром, хотя мог бы воспользоваться благоприятным случаем и предъявить на него иск в гораздо большей сумме, тем более что по этому делу меня отрывали от занятий в течение нескольких месяцев. Я говорю это лишь для того, господин судья, чтобы рассеять всякую мысль о возможности между нами мировой сделки на денежном вознаграждении. Я достаточно зарабатываю честным трудом и не имею нужды прибегать к подобным приобретениям.