Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы
Шрифт:
СУДЬЯ. Это все так, Сидоров. Но я опять вам предлагаю: не можете ли вы как-нибудь сойтись с полковником на полутора целковых? А?..
СИДОРОВ. Ни под каким видом, ваше превосходительство. Потому, что подметок больше, чем на три целковых серебром истрепал. Я не то что полутора, теперича двух, кажись, рублей 95 копеек никакими силами не в состоянии взять. Вот что-с.
Публика смеется.
СУДЬЯ ( улыбаясь). Ну, подождите же, я сейчас вам прочту решение… «Рассмотрев гражданское дело цирюльника Сидорова с полковником Ховеном, я нашел, что ответчик не отвергает действительности того, что он пользовался
Задавленный гусь
Дело происходит в Петербурге в 1867 году. Перед мировым судьей стоит пожилой мужичок в сером армяке, держа в одной руке шапку, а в другой за горло большого мертвого гуся. Рядом с ним парень двадцати пяти лет в рубашке навыпуск, мальчик и городовой.
СУДЬЯ. В чем, господа, заключается ваше дело?
МУЖИЧОК ( указывает на парня). Да вот он задавил мово гуся и еще не хочет за него платить.
ГОРОДОВОЙ. Не он, ваше высокоблагородие, а извозчик колесом пролетки переехал через его гуся. Я своими глазами видел.
СУДЬЯ ( городовому). Ну, расскажите. ( Мужичку.) А вы, покуда он говорит, молчите.
ГОРОДОВОЙ. Он гнал по улице стадо гусей. У моста стояли, как и всегда, извозчики и, увидавши гусей, начали нарочно сыпать на землю овес, подманивая на него гусей. Гуси бросились клевать овес и около пролетки, и под пролеткой. Словом, везде, куда он только попадал. Один извозчик дернул свою лошадь, она повезла пролетку и колесом переехала через вот этого самого гуся. ( Указывает на мужичка.) Он, увидавши это, зашумел, публика столпилась на шум, а извозчик ударил тем временем по лошади и уехал. Он же, ничего не говоря, схватил его ( указывает на парня), стал тащить и изорвал у него жилетку. Извольте, ваше высокоблагородие, хоть сами поглядеть. ( Показывает на разорванное место у парня подмышкой.) Парень этот клялся, божился, что не он лошадь дернул, а извозчик. Но он и слышать ничего не хотел. Вижу, не разойтись им мирно. Позвал обоих в квартал к надзирателю. Надзиратель всего это выслушал и приказал мне представить их к вашему высокоблагородию. У моста, правда, как был, так и остался другой городовой, но он новенький, несмелый такой. Я и вмешался в это дело вместо него — потому я тоже дежурный.
МУЖИЧОК. Гуси известно, ваше благородие, глупы. Где зерно только попадает, туда они и бегут, вытянумши горло. Таким же манером они бросились и у моста на овес, а он ( указывает на парня) подскочил, дернул за повод лошадь, и колесо переехало вот ефтому гусю через горло и задавило его. У гусей горло тонкое и хрупкое, и их сколько хочешь передушить можно таким озорничеством. Как он после того увидел — дело плохо, бросился к дверям кабака, чтоб улизнуть от меня. Ну, я и задержал его и
СУДЬЯ. Стадо, вы говорите, осталось у вас без присмотра?
ГОРОДОВОЙ. Никак нет-с, у стада остался его работник.
ПАРЕНЬ. Я, ей-ей, и не думал лошадь трогать. Это ему просто померещилось.
МАЛЬЧИК. Я тоже видел, как извозчик дернул.
ГОРОДОВОЙ ( мужичку). Отчего ж ты извозчика-то не задержал?
МУЖИЧОК ( указывает на парня). Потому, вот он причина, а не кто другой.
ПАРЕНЬ. А присягни, что я лошадь дернул, и я тебе сейчас же плачу рубь.
ГОРОДОВОЙ. Именно присягни. ( Судье.) Он, парень-то, еще идучи сюда, предлагал ему кончить так.
МУЖИЧОК ( парню). Нет, ты присягни, что не дергал, и я тебя прощаю.
ГОРОДОВОЙ. Ведь ты обвиняешь — ты и присягай.
ПАРЕНЬ. Ну да, присягай, присягай же, ежели чувствуешь себя правым.
МУЖИЧОК. За рубь-то? Давай два, так и быть присягну.
В публике смех.
ГОРОДОВОЙ. Присягать, так за рубь присягай! А то еще два ему подай. Ишь какой ловкий!
ПАРЕНЬ. Рубь плачу — ну и присягай.
МУЖИЧОК. Сам присягай. Больно ты, брат, уж прыток-то.
ГОРОДОВОЙ. Ты, значит, не прав, когда отнекиваешься.
МУЖИЧОК. Я отнекиваюсь? Присягаю!
СУДЬЯ ( парню). А вы не согласитесь ли, чтоб он просто побожился здесь на крест, потому что покуда пошлем к священнику, пройдет немало времени, а у него стадо гусей не на своем месте, и он в самом деле может понести от этого убыток.
ПАРЕНЬ. Ну, пусть крестится.
МУЖИЧОК. Ладно, перекрещусь. ( К судье.) Как прикажете креститься-то?
СУДЬЯ. Да как обыкновенно русский человек крестится, так и вы теперь перекреститесь на образа.
МУЖИЧОК ( крестится). Чтоб мне всего стада не взвидеть, ежели я неправду говорю… Будет?
ГОРОДОВОЙ. Нет, ты перекрестись на семью, на детей.
СУДЬЯ. Довольно и так.
Из публики тоже слышатся голоса против божбы семьей.
ПАРЕНЬ. На вот тебе рубь, а гуся-то сюда подавай.
Мужичок берет рубль, парень — гуся за горло, и оба выходят из зала суда, сопровождаемые смехом публики.
Купеческая спесь
Перед мировым судьей 6-го участка Санкт-Петербурга летом 1867 года предстали купцы отец и сын Екимовы и два деревенских мальчика, находившиеся в услужении в их лавке, — Гузин и Кузьмин. Мальчики жалуются на нанесенные им хозяевами побои.
СУДЬЯ ( Гузину). Расскажите, как все случилось.
ГУЗИН. Хозяин-сын послал меня за чаем и ситным. Я принес. Ты, говорит он, скрал ситный, подавай еще. Сколько дали, отвечаю, на три копейки, столько и принес, а больше у меня нет ни крошки. Он говорит, я покажу тебе, сколько дали. Да как хватит меня с размаху по уху и почал душить, бить, расквасил мне нос, губы в кровь. Даже вся грудь рубахи была в крови. Нос и губы живо вздулись, распухли. Это и доктор описал. ( Подает свидетельство.)
СУДЬЯ. Так вас избил сын, а вас, Кузьмин, отец?