Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы
Шрифт:
Особое возмущение авторов отчета вызывал тот факт, что во всем Доме не было ни одного портрета вождей партии и правительства.
В архиве удалось обнаружить стихотворение, посвященное этому, по-своему знаменитому, Дому творчества. Приводим отрывки из него исключительно в качестве исторического источника, не вдаваясь в оценку художественных достоинств этого опуса:
И. А. Белоусов
МАЛЕЕВКА (в прошлом и в настоящем)
Малеевка! — давно известный Литературный уголок. Здесь Гольцев некогда с Лавровым Тянули коньячок, Здесь Гиляровский с табакеркой — Где Вертушинки берега, Сидел и разводил клубнику, — Порой устраивал бега: Его «орловец» в перегонку С ямщицкой тройкою бежал… Бывал здесь Чехов у Лаврова, И Рубинштейн здесь Н. — бывал. Но тих был дом — и коллектива Тогда он вида не носил, — Лавров сидел зимой и летом Сенкевича переводил. УшлоДав нам довольно обстоятельную историческую справку, автор описывает жизнь в Малеевке в тридцатые годы. Любимые занятия отдыхающих в часы досуга: сбор земляники, отдых в гамаках, крокет и игра в городки. В дождливые дни устраивали чтения вслух «по примеру московских зимних вечеров».
Порою делается смычка С рабочим людом — «1-й Май» Нас пригласит к себе на вечер — Иди, рассказывай, читай. И были там: Гуревич, Райзман, Иванова и Беренгоф, Горшков, всегда читать готовый Хоть целый том своих стихов. Поутру встанешь, — видишь — Ганшин, Имея деловитый вид, С помойной чашкой на свиданье К свинье таинственно спешит. Чтобы проверить все порядки, Порой приедет невзначай Как представитель от Литфонда Сам Афрамеев Николай. С «пожарной лестницей» Богданов — Приехал рыбу ей ловить, — Хотел успехом рыбной ловли Всех рыболовов удивить. Вот он стоит как изваянье, Надевши синие штаны, — Его и думы и мечтанья Одною рыбою полны. Мечта — туман перед восходом, — Его съедает солнца зной, — Мечтал о щуках и налимах, Но рыбки не поймал одной. И лишь нашел осуществленье Мечты несбыточной своей: В пруде он выловил с десяток Перед отъездом карасей, — Но Таньшин — верный страж хозяйства — Узрел ущерб хозяйству тут И все Богдановы трофеи Обратно выпустил он в пруд [339] .339
Белоусов И. А.Малеевка // РГАЛИ. Ф. 66. Оп. 1.Д. 64. Л. 1–3 (об.).
23 марта 1934 года санаторий № 1 в Коктебеле в соответствии с волей М. Волошина, завещавшего это здание литераторам, было решено именовать Домом поэта. Приезжали сюда на отдых преимущественно крупные писатели. Ленинградскому отделению Союза писателей было предоставлено десять постоянных мест. Здесь же могли отдыхать известные архитекторы, музыканты и художники, которые были лично знакомы с Волошиным. Открывшимся музеем поэта руководила его жена — М. Волошина [340] .
340
Протокол № 4 заседания Секретариата Оргкомитета ССП от 23 марта 1934 года //Там же. Ф.631.Оп. 1. Д. 40. Л. 6.
В целом к середине тридцатых годов положение в писательских домах отдыха не улучшилось. По сообщению той же «Литературной газеты» [341] , основным недостатком в их работе являлось отсутствие здорового, сытного и вкусного питания. Практически ни в одном из них не было скатертей на столах, персонал не справлялся с обязанностями, физкультурные площадки и библиотеки отсутствовали.
По поводу работы дома отдыха в Хосте были опубликованы статьи в «Литературной газете» и «Правде». В августе 1935 года выяснилось, что в нем отдыхало не более семи процентов писателей, при том что он был жутко переполнен (в то время там находилось 60 отдыхающих вместо положенных 35) [342] . После критических выступлений директор дома отдыха «Хоста» обязался бесплатно предоставлять писателям право пользоваться ваннами и лечением. Вводился новый порядок заселения, при котором необходимо было предъявлять не только путевку, но и билет члена писательской организации или Литфонда [343] .
341
Семенов А.Отдых и творчество // Литературная газета. 1935. 25 июня. С. 6.
342
Не хотите ли путевку? // Там же. 29 августа. С 6.
343
Письмо директора Литфонда Хапалова в редакцию «Литературной газеты» // Там же. 20 сентября. С 6.
В 1936 году Правление Литфонда приняло постановление о ликвидации домов отдыха «Долгая Поляна» и «Одоево». Семнадцать не согласных с этим решением писателей направили коллективное письмо в Правление ССП с просьбой пересмотреть это решение [344] . Свое мнение они обосновывали тем, что эти дома отдыха находились в прекрасной, здоровой местности, — ведь далеко не всем по медицинским показаниям можно было отдыхать на юге. Помимо того, что подобных домов отдыха больше не было, «Одоево» являлось чуть ли не единственным местом, куда писатели могли выехать вместе с детьми.
344
Письмо группы писателей в Правление Союза советских писателей // РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 15. Д. 135. Л. 7.
В
345
Заметка неизвестного автора «Два дома отдыха» // Там же. Л. 24.
И все же, несмотря на существующие проблемы, проживание в домах отдыха благотворно сказывалось на творчестве тех литераторов, которые приезжали туда не только отдыхать, но и работать. В. Рязанцев отзывался о своем пребывании в 1936 году в доме отдыха «Абрамцево»: «За это время [один месяц] мы с женой обработали пять печатных листов нового романа „Сквозь броню“. Выступал на трех литературно-музыкальных вечерах…
Я живу в проходной комнате. Не будь мы с женой в доме отдыха — так бы успешно не обработать целую часть романа» [346] .
346
Отзыв В. Рязанцева о доме отдыха «Абрамцево» // Там же. Д. 140. Л. 25.
Недоразумения с писателями часто случались по вине чиновников или из-за произвола, который нередко чинили административные руководители домов отдыха. П. Чепрунов отправил письменную жалобу в Союз писателей [347] . Автору письма, проживавшему в Узбекистане, и его жене для доработки романа были предоставлены две путевки на Волгу. Адрес в них указан не был, поэтому они приехали в Москву и около девяти дней ждали путевку в Голицыно. Разместившись наконец в доме отдыха, они на один день уехали по своим делам. И тут же директор вселил в их комнату писателя Уткина. Вернувшись с женой около часа ночи, Чепрунов обнаружил, что ночевать им больше негде. Несколько дней писатель с супругой жили в бывшей сельской лавке — в темной, с клопами, комнате, отгороженной от кухни невысокой перегородкой и очень шумной.
347
Письмо П. Чепрунова ответственному секретарю ССП Щербакову //Там же. Д. 137. Л. 180–181.
В 1936 году 25 процентов коек в подмосковных домах отдыха пустовало. Писатели неохотно ездили туда поздней осенью и даже летом в июне, а вот в июле — сентябре, напротив, спрос превышал предложение [348] .
Почти никогда не был заполнен ялтинский Дом творчества [349] . При этом в Литфонде постоянно лежали заявки желающих отдохнуть в нем. Согласно неписаному закону путевки в Ялту предоставлялись избранным. При распределении комнат действовало то же правило. Н. Вирта приводит в «Литературной газете» пример, когда пожилому критику А. Дерману выделили самую худшую комнату, несмотря на то, что ряд других пустовал. Далее в газете было помещено письмо самого критика, который изложил происшедшую с ним историю [350] . В Литфонде его заверили, что он будет жить в великолепной комнате. Но на деле оказалось, что она крошечного размера, окном на север и расположена рядом с уборной. Директор Дома творчества, который, по его словам, не имел права менять предоставленные в путевке номера, незамедлительно произвел многоэтапное переселение отдыхающих, когда приехавший другой, известный, писатель остался недоволен своим номером.
348
Стенограмма заседания Секретариата ССП от 13 мая 1937 года. // Там же. Д. 156. Л. 13.
349
Вирта Н.Пустующий дом //Литературная газета. 1937.15 мая. С 6.
350
Дермам Л.Забота о «высоких персонах» // Там же.
Путевки среди писателей распределялись крайне неравномерно: кому-то они не доставались вовсе, а кто-то проживал в домах отдыха и санаториях длительное время. Так, П. Антокольский и члены его семьи проводили в Коктебеле 210 дней в году, С. Левман с семьей — 120 дней в Долгой Поляне, 10 — в Голицыне, 42 — в Малеевке, Б. Пастернак и 5 членов его семьи — 222 дня в доме отдыха в Одоеве [351] .
В 1937 году большая группа литераторов (20 человек) направила письмо одному из руководителей ССП В. Ставскому. Причиной этого обращения стало решение о повышении платы за пребывание в Доме творчества «Голицыно» (до 940 рублей) для тех, кто проживал в нем более двух месяцев. Авторы письма заявляли, что в Доме творчества отдыхало большое количество родственников писателей, а дачи, входившие в жилой фонд «Голицыно», отданы писательским детям, которые проживали там со своими нянями и бабушками. Так же проживали и «кормились» в Доме творчества около двадцати человек, не имевших вообще никакого отношения к писательской организации. Кроме того, в Доме творчества комнаты периодически пустовали по нескольку недель, в то время как путевки туда Литфондом не выдавались. По мнению авторов письма, повышение платы «…обрушивается исключительно на работающих здесь, ибо свыше 2-х месяцев сидит только действительно работающий, а не отдыхающий писатель» [352] .
351
Акт ревизии финансовой и хозяйственной деятельности Литературного фонда Союза ССР за 1936 год и первое полугодие 1937 года//РГАЛИ. Ф. 1785. Оп. 2.Д. 86.Л. 123–124.
352
Письмо В. Ставскому от группы писателей // Там же. Ф. 631. Оп. 15. Д. 242. Л. 33.