Повседневная жизнь викторианской Англии

Диттрич Татьяна Васильевна

Молочник в Лондоне

В Лондоне работало много молочников. Менеджерам платили от тридцати до шестидесяти шиллингов в неделю. Им также полагались дом или комната, за которую из зарплаты не вычиталась аренда. Они были обеспечены молоком, яйцами и маслом. Сборщик молока получал до двадцати шести шиллингов в неделю. Причем те, кто развозили товар на телеге, имели на шиллинг больше, чем те, кто это делал на коляске, поскольку они должны были заботиться так же о лошади. Кроме этого, у них были неучтенные виды дохода. Молоко разбавлялось водой, а поскольку покупатели предпочитали его не белым, а желтым, что указывало на жирность продукта, они его таковым и получали, не подозревая, что желтизна характеризует не качество продукта, а количество добавленного безвредного красящего вещества. Молочники подразделялись на тех, кто собирал молоко у горожан, державших коров, и тех, кто его продавал. Коровы доились по три раза каждый день, куры неслись, и молоко и яйца от поставщиков нужно было собирать по два, а то и по три раза на дню. Работа начиналась около четырех

утра и заканчивалась около шести и семи часов вечера. Независимо от того, чем занимался молочник, был ли он оптовик или торговал в розницу, проблемы были схожи, и самая главная из них та, что они работали без выходных. Это одна из тех профессий, где работа не должна остановиться ни на день, будь то праздники или будни.

Как прожить на тридцать шиллингов в неделю

2,25 фунта = 1 килограмм;

20 шиллингов = 1 фунт;

5 шиллингов = 1 крона;

1 шиллинг = 12 пенсов.

Артур Моррисон, автор статьи, написанной в апреле 1901 года в «Cornhill Magazine», выбрал эту сумму (30 шиллингов) не как среднюю для рабочего класса, она несколько выше, а как среднюю с учетом непредвиденных обстоятельств, вследствие которых человек не работал несколько дней. И жил он в районе для низкого сословия, но при этом в достойном месте не очень далеко от работы. У него трое детей школьного возраста. Арендная плата за половину дома, в котором его семья занимала три комнаты, составляла семь шиллингов в неделю. За нее он расплачивался в субботу, когда получал свое еженедельное жалованье. Вечером его миссис отправлялась за покупками на неделю, прихватив мужа, чтобы потом нести купленное домой. Сначала они шли к бакалейщику, поскольку цена на его продукты не изменялась, потом к продавцу рыбы, мяснику и зеленщику, чьи продукты дешевели, когда начинали слегка портиться. У бакалейщика они покупали четверть фунта чая, заплатив за это четыре с половиной пенса. Чая должно хватить на семь дней, если не пожалуют нежданные гости. Затем она покупала четверть фунта кофе, что стоило три пенса, фунт сахара кускового и два фунта жидкого за три пенса, банку варенья весом в три фунта за семь с половиной пенсов. Следующей покупкой было полфунта масла – шесть пенсов, восемь яиц за ту же сумму, фунт бекона за восемь пенсов и полфунта сыру за три пенса. К мяснику она шла позже. Он по знакомству всегда оставлял ей говяжье рагу – косточки, на которых было достаточно мяса на воскресный ужин. Хозяйка оставляла мяснику от двух-трех шиллингов до половины кроны. Мяса должно было хватить на всю неделю. Горячего – в воскресенье, холодного – на два-три дня, и из остатков сварить «стю» – тушеное мясо с овощами (недоеденные куски мяса варятся с картошкой, морковью и луком, бульон, образуемый при этом, делается густым с помощью добавленной муки).

У продавца рыбы обычно покупали треску, хека по два с половиной пенса за фунт, скумбрию, угрей, скатов, селедку, много недорогой рыбы, – всего на десять пенсов. Покупали достаточно на воскресный завтрак и ужин, а также к завтраку или чаю в понедельник и во вторник. Если была жаркая погода, то рыбу всю готовили сразу. В жареном виде она дольше сохранялась.

В овощной лавке хозяйка брала картошку, если она закончилась, за три пенса, зелень – за ту же сумму. Таким образом, ее траты за этот вечер составляли семь шиллингов и шесть пенсов. К этому добавлялась сумма за три буханки хлеба, которые она купила днем за семь с половиной пенсов, и муку, стоившую три пенса.

После того как владелец дома забирал плату за аренду жилья, больше половины денег за неделю уже были истрачены. В последующие дни семья докупала хлеб, истратив на него один шиллинг три пенса, с расчетом приблизительно буханка на день на пятерых, и другие продукты, такие как мясо, рыба, яйца и бекон. Их приходилось докупать среди недели, так же как и овощи. Что касается дров или угля, расходы на них зависели от времени года. Счастливчики, у которых был чулан или подвал, могли позволить себе закупить топливо летом, когда оно стоило дешево. Описываемая семья себе такого позволить не могла. Экономя уголь, готовили перед камином в большой комнате. Это был единственно горевший камин зимой. Летом его зажигали, только когда готовили много или в дни больших стирок, чтобы нагреть воды. В остальное время кипятили чайники и варили яйца на масляных печках. Цена на уголь и дрова равнялась двум шиллингам в неделю. Парафиновое масло для ламп и печи стоило шесть пенсов в неделю. Шведские спички в коробках для разжигания огня обходились в неделю полтора пенса и дороже, если хозяин курил. Мыло, крахмал, синька и сода стоили шесть пенсов в неделю. Стирали и гладили дома, но выжималку – барабан, который крутили, затягивая постельное белье в узкую щель, брали напрокат. Это стоило три пенса. Перец, соль, горчица и другие мелочи – на все это уходило четыре с половиной пенса.

А теперь об одежде. Младшим всегда доставались обноски от старших. Приблизительно уходило два шиллинга в неделю на обувь, нитки, ремонт порванных вещей. Одежда зависела от профессии. Большинство рабочих, имевших постоянную работу, покупали ее в 1901 году в дешевых магазинах новой, перебивавшиеся случайными заработками донашивали свое или чужое старье. Детям перешивали матери из одежды старших детей или своей собственной. Как уже говорилось, очень распространена была перелицовка, когда, сносив вещь, например пальто, с лицевой стороны, переворачивали на изнаночную и сшивали заново либо на дочерей, либо на сыновей. Еще два шиллинга уходило на страховочные деньги, куда включалась оплата за

докторов.Если дети ходили в школу, то всегда надо было быть готовыми к непредвиденным расходам, несмотря на то, что обучение являлось бесплатным. Также полкроны уходило на пиво и табак. Если рабочий и его жена выпивали по пинте пива каждый день, а из-за качества питьевой воды вместо нее пили пиво и эль даже дети, то на это тратилось два шиллинга и четыре пенса в неделю. Это позволяло выпить по пинте за обедом и полпинты за ужином. Оставался всего шиллинг и три пенса для писем, развлечений, если нужно было за них платить, и на непредвиденные расходы. Здесь не учитывается шиллинг на метро, поскольку рабочий жил недалеко от места работы. Но эти оставленные деньги могли быть истрачены любым другим путем, к примеру на лишние полпинты пива. Автор не учитывал случаи болезни, когда деньги нужны были на лекарства, не брал во внимание ситуации, когда одежда или обувь членов семьи приходила в полнейшую негодность и требовалась новая. Также хозяин дома мог поднять квартирную плату, неожиданно могли приехать пожить родственники из деревни, понадобиться подарок на день рождения. Или дети разбили стекло у соседей, и срочно нужно было вставить, потребовалось заплатить штраф за поломанный инструмент на работе, расплатиться за оторванный в драке рукав! Да мало ли на что нужны деньги! Учесть все ситуации невозможно, и, как известно, денег всегда не хватает!

Сюда также не включены ситуации, когда семья выезжала из города на выходные или приглашала к себе гостей, или просто, гуляя по улицам, захотела купить что-то перекусить. Ведь оставшихся денег было недостаточно даже для того, чтобы оплатить один билет на поезде. И все же, даже при таком ограниченном бюджете, члены этой семьи могли считаться середниками рабочего класса, если бы тогда существовало такое понятие. У них были постоянный заработок, еда, одежда и крыша над головой. Большинство этим похвастаться не могло.

Глава третья

ДВОРЦЫ И ПАРКИ, ХИБАРЫ И ДВОРИКИ

Исключительно с приглядной стороны

Архитектура – лицо поколения. Построенные в Лондоне в XIX веке высокие добротные здания, со строгими, классическими формами, со снисходительностью аристократов смотрят на стеклянных выскочек – современные высотки, помня о том, что дешевизна всегда выпячивается. Безкомплекс- ность нынешних характеров показана в прозрачных, стеклянных конструкциях, не заботящихся о том, чтобы что-то скрывать. Они контрастируют со строгими украшениями закрытых викторианских особняков, доказывающих, что в XIX веке люди стремились выставить себя только с приглядной стороны.

В богатых имениях дворцы чаще всего располагались в глубине парка. К главному входу вела засыпанная песком дорожка, обрамленная красиво подстриженным кустарником. Парадный вход располагался по центру здания и выделялся на фасаде массивным портиком и красивой лестницей. Если это был замок, то он часто окружался водой, и подход к нему мог быть только через мост, опускавшийся на цепях. В XIX веке возродилась мода на средневековые жилища, и многие удачливые предприниматели, разбогатев на строительстве железных дорог или удачно вложив акции на бирже, покупали родовые замки у обедневших аристократов. До сих пор в Британии бережно сохраняются эти великолепные крепости-жилища. Возраст некоторых из них насчитывает около тысячи лет. Есть и такие, которые все время принадлежали одному и тому же роду. Однако сейчас только единицы могут позволить себе безраздельно владеть подобными сокровищами. Налоги на землю огромные, и на ремонт уходит много денег. Поэтому чаще всего владельцы сдают часть замка, не затрагивая территорию, где все еще живут сами, на 50 или 100 лет в аренду государственным организациям ТУа amp;еж (фондам), которые ухаживают за ветшающим зданием, получая деньги на это с туристов.

А в XIX веке имения были переполнены слугами, а не любопытными. Тогда аскетичная архитектура замков компенсировалась изысканным убранством внутренних покоев, где главным предметом гордости являлся огромный холл. В него титулованные прапрадеды хозяина могли заезжать прямо на лошадях и, бросив на каменный пол охотничьи трофеи – кабана или оленя, приказывали слугам зажарить их здесь же на костре. До сих пор во многих замках, где живут очень зажиточные люди, в этих огромных холлах с высокими потолками, на полу ступенью возвышаются места для сословий. Они показывают, где находился длинный, крытый ковром стол, за которым пировал хозяин со своими гостями, освещенными отблесками пламени от факелов. Военные доспехи предков и дорогое оружие, веером развешанное вокруг щитов и знамен, в викторианское время выставлялись напоказ, чтобы восхищать и устрашать одновременно. Впрочем, обо всем этом можно было бы говорить и в настоящем времени, поскольку желание производить впечатление присуще любой нации в любую эпоху.

Если же хозяева предпочитали жить во дворцах, а не в замках, то и здесь внутреннее убранство было великолепным. Центральный холл с разодетыми лакеями, стоявшими по обе стороны от парадной лестницы на второй этаж, ведущей в бальную залу. Расписанные амурами потолки, лепнина, люстры на 100 свечей, огромные зеркала подле французских окон, открывавшихся, как балконные двери, мраморные камины, китайские напольные вазы, золото колонн, витиеватый рисунок паркетного пола. Богатые стулья около стен для тех, кто хотел отдохнуть от танцев, изящество подсвечников, мраморные скульптуры – все это нам знакомо из жизни наших аристократов. Только в Англии при явном богатстве всегда чувствовалась некоторая умеренность, поскольку чрезмерность считалась дурным тоном.