Повседневный репертуар «Погорелого театра». Полное собрание сочинений клуба «Клуб». Том VI
Шрифт:
Гор. Ну и что же здесь неправильного?
Шаи. А все! Друг – это тот, с кем ты хочешь видеться в хорошем настроении, а не на грани истерики. Тот, с кем приятно обменяться двумя-тремя шутками, понятными только в своем кругу, рюмочку вот выпить под настроение. Под хорошее, заметь, настроение.
Гор. И все? Ну так я в прекрасном настроении. Объясни мне только одну вещь.
Шаи. Окей. Давай.
Гор.
Шаи. Ну и что? Я тоже их мог бы сейчас видеть.
Гор. Я вижу сны, продолжающие друг друга.
Шаи. А, это ты про коммунальную квартиру?
Гор. А откуда ты знаешь?
Шаи. Из разных, так сказать, источников. Я, наверное, последний человек в городе, кому ты собрался свой сон рассказать. Не надо. Я знаю его в таких деталях, какие тебе и не снились. Но я же не толкователь снов. Хотя… давай я тебе твой сон по Фрейду переведу. Там ведь у тебя главный мотив – комната?
Гор. Ну, наверное.
Шаи. Комната, по Фрейду, символизирует, скажем так, женское естество, в котором стремится постоянно пребывать твое мужское естество. Я ясно выразился или назвать все своими именами?
Гор. Понял, не тупой.
Шаи. Идем дальше. Комната старая, ты в ней живешь давно. Боюсь, что это Баста, или, точнее, женское…
Гор. Баста не старая.
Шаи. Баста не старая. Ты с ней давно. Обжился, потерял чувство новизны. Ссоритесь часто?
Гор. Да нет. Просто больше не миримся. Поэтому трудно сказать, сегодня продолжается вчерашняя ссора или уже началась новая.
Шаи. Ну вот и объяснение всех несчастий, которые происходят в твоем сне. Тебе жалко Басту. Ты считаешь себя виноватым перед ней.
Гор. Здорово. И ты туда же. Во всем виноват я.
Шаи. Это Баста так говорит?
Гор. Она говорит: «Конечно, во всем виновата я». Таким тоном, что сразу понятно, кто на самом деле виноват.
Шаи. Ну это ваши дела, мне совсем не интересные. Еще пара вопросов. В твоем сне в комнату кто-то заходит? Мужчина, может быть?
Гор. Нет. Не помню.
Шаи. Хорошо. Значит, по Фрейду, любовников у Басты нет. А ты в другие комнаты заходишь?
Гор. Тоже нет.
Шаи. А вот это удивительно. Впрочем, неважно. Перестань терзаться и винить себя и Басту в том, что
Гор. Куда летишь?
Шаи. В Испанию.
Гор. Еще один вопрос, и все. Если тебя жена будит в час ночи…
Шаи. Со мной этого быть не может.
Гор. Ну не тебя. Меня. Будит и говорит: «Ты храпел». Это что значит?
Шаи. Ну…
Гор. Ну!
Шаи. Ну это значит, ты храпел.
Гор. Уверен?
Шаи. Самому, конечно, убеждаться не хотелось бы. Но готов поставить семь к трем, что так оно и было.
Гор. Семь к трем? Это серьезно. И что теперь делать?
Шаи. Это тоже я должен объяснять? Ну что ж. У тебя два варианта: лечить храп и оставить так, как есть.
Гор. И поможет?
Шаи. Не уверен.
Гор. В каком варианте?
Шаи. В обоих.
Гор. Хорошо. И что делать?
Шаи. Это ты опять меня спрашиваешь?
Гор. А что, тут есть кто-то еще?
Шаи. Объясню еще раз. У тебя есть два варианта: что-то делать и не делать ничего. У каждого варианта есть свои минусы. Плюсов я не вижу.
Гор. Почему?
Шаи. Если я объясню, ты обидишься.
Гор. Давай, все равно.
Шаи. Ну смотри. Сам захотел. Ты слишком серьезно относишься к жизни. Ну как тебе объяснить… Если ты решил, что любишь женщину, то, значит, уже не дашь жизни ни ей, ни себе. Ты будешь каждую минуту думать о ней, напоминать себе о ней, делать что-то для нее и одновременно подсчитывать, что она делает для тебя.
Гор. Ничего я не подсчитываю!
Шаи. Хорошо. «Подсчитывать» – неудачное слово. Но ты будешь думать, надеяться, ждать, что она свою жизнь целиком, без остатка, посвятит даже не тебе, а вашей совместной любви. Что, я не прав?
Гор. Пожалуй, прав, но объясняешь так, что меня сейчас стошнит, прямо здесь. Как в американском кино.
Шаи. В каждом втором американском фильме герой успевает добежать до унитаза. Надо стремиться к лучшим образцам.
Конец ознакомительного фрагмента.