Повтор
Шрифт:
Ветер несколько секунд смотрит дочери вслед, потом сообщает мне:
— Вот, ращу потомство в атмосфере здоровой конкуренции. И заодно изучаю грани Повтора. Тут три десятка подростков.
— Три десятка? И все твои? Вот же ты отец-героин!
— Биологически моих треть, остальные — контрольная группа. Я, конечно, не евгеник, но влияние генов нельзя сбрасывать со счетов. Каждый талантлив в том, чем интересуется — одаренные нервно курят на лестнице. Или в том, чем его удается заинтересовать… огромное пространство для эксперимента. Ладно, чего это я с места в карьер да о делах!
Стол действительно накрыт на славу: монструозные крабы — целиком и отдельно розочки с клешнями, несколько видов красной и белой рыбы, алые креветки с бесстрастными глазами-бусинками, морепродукты, половину которых я вижу впервые, и все это в обрамлении солений, соусов и овощей. Во время перелета я отнюдь не голодал, но от этого изобилия аппетит подступает сам собой.
Ветер суетится вокруг стола, подвигая ко мне блюда:
— Гребешки свежайшие, два часа как из моря! А это анадара, местный деликатес — куда там против нее буржуйским устрицам. Рыбу вот эту рекомендую, макрурус — эндемик наш, нигде больше такого не попробуешь. Водки, пива, вина? Тут уж, прости, компанию не составлю тебе — не пью, подсел на здоровый образ жизни. Но вот квас отменный, на изюме настоянный, и морсы, и минералка местная наша.
Реальный Ветер явно проигрывает Ветру из видения: он старше — у глаз явственно видны гусиные лапки — чуть ниже ростом и более человечный, что ли. Видимо, мое подсознание наделило его некоей аурой темного божества. Держится Ветер так просто и радушно, что на миг во мне просыпается сомнение: а точно ли он и есть Кукловод? По существу, прямых доказательств нет — я вычислил его, отсеяв остальных кандидатов на эту роль. Может, Ветер действительно всего-навсего нечистый на руку вояка, за грешки высланный на край света? Рисуется сейчас перед бывшим сослуживцем, хвастаясь богатой и раздольной провинциальной жизнью?
С другой стороны — усилок, сверходаренный, которого мне продемонстрировали походя, будто между делом… Ветер держится не так, как в Штабе. Там он был собранный, четкий, говорил короткими отрывистыми фразами. А здесь он играет другую роль — образцово-показательный хлебосольный хозяин… Но его кажущаяся расслабленность меня не обманывает, я-то помню наши тренировки. За этими вальяжными жестами — тело, подобное стальной пружине. В рукопашной у меня нет шансов, ну да они и не нужны, я — оружие другого плана. Надо только понять, какой именно вопрос задать, чтобы Ветер не смог ответить и схлопнулся…
— Хочешь, на рыбалку метнемся завтра, Саня? — Хозяин прямо-таки лучится радушием. — Тут знаешь какой сарган ловится? Метровый, а то и больше! А сегодня чего твоя душенька желает? Можно баньку затопить, у меня парилки на любой вкус — турецкая, финская, русская… Купель ледяная, массажист — профи высочайшего класса, с олимпийской сборной работал. Но можно и симпатичных раскованных массажисток вызвать, если возникнет желание. Или давай лучше мангал закажем? Ты такого шашлыка не пробовал, зуб даю — мангальщик с Даром к этому делу.
Хмуро смотрю на гостеприимного хозяина поверх заваленного деликатесами стола. Он что, думает, я не понимаю, что это он пытался меня убить? Совсем
Ветер улавливает мое настроение и говорит уже другим тоном:
— Прости, заболтался… Рад, что ты приехал, вот и понесло меня. Сам-то ты как, Саня?
— Жив-здоров, как видишь. Но не сказать, что твоими молитвами.
Не хочу играть в игры. Лучше уж открыто смотреть врагу в лицо, чем жрать этот сахар в меду.
— Да, ты прав, Саня, — негромко отвечает Ветер. — Как говорят в таких случаях наши зарубежные партнеры — я задолжал тебе объяснение. Хотел сперва продемонстрировать, как заинтересован в том, чтобы мы позабыли раздоры и работали вместе… Но раз ты ставишь вопрос ребром — я объяснюсь. Вот только начать придется издалека. Как думаешь, почему Повтор произошел именно теперь и именно так?
— Это вопрос, а не объяснение.
— Я мог бы прямым текстом изложить свои соображения, но ведь тогда ты будешь подозревать меня во лжи. Лучше, если ты сам вспомнишь, когда заметил первые признаки Повтора и с какими событиями это совпало по времени.
Первые признаки Повтора… Федькин проект — очень сильный для его возраста, но занявший только третье место? Нет, что-то же еще раньше меня зацепило, хотя я не придал этому особого значения. Да, Юлька! Она пришла со своим «нетелефонным разговором», как раз когда я вовсю сомневался — поезд тронулся или только я. Сказала, что собирается заниматься с репетиторами, работать, не переедать… Я этого всерьез не воспринял — племяшка никогда не отличалась целеустремленностью и дисциплиной. Но ведь это было началом ее изменений…
— Получается, Повтор совпал с моментом, когда принялся хозяйничать этот сверходаренный фрик. «Счастье всем, даром»… Как вспомню, так вздрогну. Но ведь это было у нас в городе, а Повтор шел по всему миру.
— Далеко не только у вас. Я проделал большую работу. Не выглядишь удивленным, Саня… Ты тоже, я смотрю, проделал большую работу.
— Хочешь сказать, что… То, что ты выпустил в крупные города пачку сверходаренных… усилков, да?.. рвущихся изменить мир — это и привело к Повтору? Дало детям возможность становиться такими, какими они хотят? Но… какая тут, черт возьми, связь?
Ветер откидывается на спинку стула и складывает руки на груди:
— Здесь нам придется сделать отступление философского плана. И не надо строить такое лицо, словно ты лимон съел, Саня! Философия в наши дни определяет, не зачем человеку жить, а как нашему биологическому виду выжить; она легла в основу современной физики в свое время, и раз физика меняется, значит, пора возвращаться к истокам. Знаешь, какая главная проблема в концепции всемогущего и всеблагого Бога?
Вместо ответа выразительно закатываю глаза и по-пролетарски пальцами отправляю в рот морской гребешок — действительно, свежий, слегка сладковатый и насыщенно маслянистый, с нотками натуральной солености. Ну не будут же меня тут тайно травить, в самом деле. Глупо, когда со мной и так можно сделать все что угодно.