Повторение пройденного
Шрифт:
В холле яблоку негде было упасть. Построенные по классам ребята ожидали кары. Атмосфера царила взбудораженно-задорная. Многие сбежали с урока не потому, что они были злостными прогульщиками, а лишь повинуясь закону толпы. И теперь в рядах нарушителей бродили противоречивые настроения. Тихони трепетали перед гневом директора. Всегдашние бузотеры радовались, что на этот раз не они явились зачинщиками. А середнячки побаивались, но в то же время понимали, что при такой массовости виновных никому серьёзное наказание не грозит.
Ожидание директора скрашивалось тычками,
Напряжение возрастало. Когда оно достигло пика, в рекреацию в сопровождении двух завучей вышел Валентин Степанович, седовласый директор школы. Он посмотрел на собравшихся взглядом профессионального дрессировщика очень диких животных. Гомон тотчас смолк. В наступившей тишине директор выдержал паузу, чтобы все прочувствовали глубину своего падения, и лишь потом произнёс:
— Такого количества прогульщиков у нас ещё не было. Это что, эпидемия? Стихийное бедствие?
Желающих расширить кругозор директора и ответить на эти вопросы не нашлось. Валентин Степанович продолжил свой монолог.
— Я вас спрашиваю. Почему вы сорвались с уроков? — с расстановкой произнёс он, отделяя каждое слово, как будто диктовал диктант.
В холле царило гробовое молчание. Живого общения с залом явно не получилось, и Валентин Степанович поменял тактику. Он резонно рассудил, что добровольцев нужно выбирать в принудительном порядке. В поисках слабого звена директор оглядел собравшихся и остановил свой выбор на стоявшей в первом ряду Никитиной. Тихая и робкая, она впервые оказалась среди нарушителей. И без того щупленькая, под суровым взглядом директора девочка, казалось, съёжилась и уменьшилась в размерах. Никитина предпочла бы вообще раствориться в воздухе, однако иллюзия такого масштаба была ей не под силу. Девочка испуганно пролепетала:
— Сказали, что в магазине жвачку дают.
— Жвачку?! — переспросил Валентин Степанович. — И из-за этого вы сорвались, как бараны?
Все дружно продемонстрировали, что молчание — знак согласия.
— Ну и как? Купили вы там вашу жвачку? — продолжал допрос директор.
— Нет, — дрожащим голосом ответила девочка.
В подтверждение её слов в рядах шестиклассников поднялся возмущённый гул. Происшествие приобретало иную окраску. Теперь уже все чувствовали себя не виновными, а обманутыми.
— А если бы там продавалась жвачка? — продолжал Валентин Степанович. — Вы бы толкались в очереди и вообще забыли про уроки? Вы люди или глупые жвачные животные?
Последовавшая пауза заставила прогульщиков особо остро почувствовать, что обвинения с них никто не снимал. Маятник настроения снова качнулся в сторону вины.
— И кто же затейник, что придумал эту гнусную шутку? — вопросил директор, скользя глазами по лицам шестиклассников.
Настя напряглась. Путешествие в прошлое стало для неё настоящим испытанием. Мало того, что она, круглая отличница, получила кол по географии. Вдобавок она стала нарушителем дисциплины в масштабах всей школы. И главное,
Увидев, что Настя вот-вот разревётся, Антон понял, что её надо выручать. Сам он не отличался примерным поведением. Ему было не привыкать держать ответ за свои «художества», как их называла мама. Правда, его нарушения ограничивались рамками одного класса. Такого размаха он ещё не достигал, но Настя этого вообще не переживёт. Антон решительно шагнул вперёд.
— Я! — в унисон прозвучали два голоса.
Рядом с Антоном стоял Толик.
— Аверьянов? — удивился директор, глядя на местную знаменитость. — Разве ты сегодня не уезжаешь? Тебя же с уроков отпустили.
— Я на контрольную пришёл, — потупившись, сказал Толик.
— Чтобы её сорвать? — язвительно заметил Валентин Степанович.
За любимца школы вступилась учительница физики.
— Валентин Степанович, Аверьянов тут ни при чём. Уверена, что это проделки новичка, — Людмила Михайловна указала на Антона. — Я его у самого входа отловила. Пытался с контрольной сбежать.
— А мне своими шуточками чуть алгебру не сорвал, — поддержала её Алевтина Викторовна.
Антон мрачно подумал, что отношения с математичкой у него не складывались и на этом временном уровне. Что называется пожизненное противоборство.
Честно говоря, он не слишком переживал из-за того, что попал в ряды злостных нарушителей дисциплины. Ему за это ничего не грозило. Здесь он был неуязвим, почти человек-невидимка. Но всё же было немножко обидно, что все сразу же напустились на него, а Толик оказался кругом в выигрыше. И перед Настей герой, и сухим из воды вышел. Умеют же устраиваться люди. Однако Толик, увидев, что над Антоном сгущаются тучи, встал на его защиту.
— Он не виноват. Он никого не подбивал убегать.
Храбрость мальчишки делала ему честь. Антон устыдился своих недавних мыслей.
— Значит, виновных нет? — спросил директор и сурово обратился к Антону: — Тогда почему все убежали?
— Я пошутил. Я же не знал, что все поверят, — невинно проговорил Антон.
У него возникло ощущение, что всё это уже происходило. Как говорят французы, «дежа вю». Ситуация была до странности похожа на его шутку про кока-колу, когда несколько человек из их класса рванули в магазин в надежде сняться в рекламном ролике.
— Завтра придёшь в школу с родителями, — приказал директор. — Это отобьёт у тебя желание шутить, когда не следует.
«Ну и ну! Кто бы мог подумать, что история почти в точности повторяется!» — мысленно удивился Антон.
Валентин Степанович перевёл взгляд на Толика.
— А ты бы лучше озаботился сборами к отъезду. Не хватало ещё, чтобы ты опоздал на поезд и подвёл нашу сборную. Во сколько отправление?
— В четыре.
— Не так уж много времени в запасе. Отправляйся домой и нечего тут адвоката из себя строить.
Толику явно не хотелось уходить, но перечить директору было глупо. Он вернулся в строй одноклассников, чтобы забрать вещи.