Повязанный кровью
Шрифт:
– А ты как думаешь? – тяжело поднялся на ноги Шутник, сполоснул миску в мойке и вернулся обратно. – Пробеги вокруг тренировочного поля полсотни раз – посмотрю я на тебя!
– Ладно, не кипятись. Сам виноват.
– Ой, да прям – виноват! Было бы из-за чего весь этот сыр-бор устраивать. Я в следующий раз Брольгу в сапог не дохлую мышь, а живую крысу засуну.
– Завязывай, Шутник, – предостерег я приятеля. – Капрал не из тех, кто шутки понимает.
– Брольг – сволочь.
– А кто спорит? И именно поэтому его следует оставить в покое.
– Да ладно, я так… – Габриель,
– Вот ничего себе! А почему я хотеть сбежать должен? – насторожился я.
– Ой, да перестань ты! Только не надо мне вот этого, – отмахнулся от моих слов Шутник. – У тебя ж на лице все написано. Не знаю, в чем причина, но ломает тебя будь здоров.
– Так заметно?
– А то! Разве что на людей не кидаешься.
– Прям уж…
– Точно тебе говорю, – кивнул Шутник. – Ну так почему?
– Потому что шансов нет, потому что остальных вздернут, еще дюжина потому что…
– Да какое тебе дело вообще до остальных? – удивился Габриель.
– Я своих не кидаю.
– Кого своих? Карл и Немой тебе свои?
– Да при чем здесь они? Не ерничай, Шутник. – Я вытер каплю с носа и проморгал заслезившиеся от дыма глаза. – На чужих мне плевать. Пусть церковники обо всех страждущих заботятся. Но тебя и Арчи я здесь не оставлю.
– То есть ты провел черту: вот свои, а вот уже чужие? – уточнил Габриель. – И я свой? Польщен.
– Каждый проводит такую черту. Каждый сам решает, кто для него важней…
– Карл где? – оборвал мою мысль прибежавший откуда-то Арчи, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание.
– Милуется, наверное, опять с Немым, – фыркнул Шутник. – Они же у нас такие друзья…
– Что случилось-то? – забеспокоился я.
– Ищите Карла и Немого и собирайтесь…
– Куда?!
Ответить Арчи не успел: выскочивший из казармы Брольг со всей мочи долбанул дубинкой по ржавой железной полосе, свисавшей с выступающей из-под крыши балки. Сидевшие у костра пехотинцы как ужаленные вскочили на ноги и бросились в барак, навстречу им повалили заспанные волонтеры.
– С вещами стройся! – перекрыла шум суматохи команда капрала Линцтрога. – Выступаем!
Много времени сборы не заняли – сказались ежедневные подъемы на тренировки. Кольчуга за это время так и вообще стала привычной, как вторая кожа. Несколько раз подпрыгнув на месте, я схватил запихнутую под кровать походную суму и, на ходу затягивая ремни наручей, выскочил из казармы.
Пехотинцы к этому времени уже успели построиться, и капрал Линцтрог проверял снаряжение зевавших волонтеров. И тут невооруженным взглядом стала заметна разница между профессионалами и вчерашними сервами. Пехотинцы походили друг на друга, как капли: одинаковые шлемы, усиленные зерцалами кольчуги, упертые в землю пятки алебард. На поясах фляги, мечи и кинжалы, за плечами прямоугольные щиты. Они и стояли все как один – ровно, но в то же время без совершенно неуместного сейчас напряжения.
Другое дело волонтеры. Даже одинаковое армейское снаряжение и внешнее сходство не делали их похожими друг на друга. Один забыл надеть салад, второй безуспешно
– Что происходит? – краешком рта прошептал я стоявшему рядом Арчи.
– Заткнись, – и вовсе не открывая рта, посоветовал мне тот.
В это время в распахнувшуюся калитку вошел лейтенант Эмерсон. Мальчишка изо всех сил пыжился и старался придать себе значительный вид, но, увидев, что представляет собой его воинство, только махнул рукой и подозвал к себе капрала Брольга.
После того как они посовещались, Брольг в двух словах объяснил поставленную перед нами задачу:
– Нам предстоит марш-бросок в Долину Кедров. Идти придется всю ночь. Стычки с противником маловероятны, но по сторонам смотрите в оба. Двинули!
Выступали в ночь не мы одни. Сначала мне и вовсе показалось, будто весь форт спешит выбраться за крепостные стены, но, приглядевшись к толчее у ворот, я понял, что дело в одновременно полученной команде. Будь у отрядов хоть какой-то сдвиг во времени, и давки бы удалось избежать. Да и покидали форт Норгвар в основном пехотинцы. Ни стрелки, ни кавалеристы на глаза пока не попадались.
– Что стряслось-то? – первым делом вцепился в Арчи Шутник, когда прозвучала команда пропустить другой отряд и нам пришлось остановиться неподалеку от внутренних ворот.
– Да я и сам ничего не знаю! – не смог или не захотел тот внятно ответить на вопрос. – То ли Йорк напал, то ли восстание.
– Волнения в окрестностях Старого Перента начались, – просветил нас стоявший в карауле у ворот усатый стражник.
– Бунт?
– Не, красные кошки воду мутят. Все бандитов засылают да местных золотом баламутят. – До окончания смены усачу оставалось еще несколько часов, и он был рад любой возможности скоротать время. – А еще говорят, Йорк с эльфами столковался. Нападения со дня на день ждут. Вот вас туда и двинули.
– Почему нас? – разглядывая проходящих через ворота егерей, поинтересовался Арчи. – Регулярные части мигом бы всех по углам разогнали. Или, на крайний случай, кавалерийские летучие отряды в долину перекинуть.
– Ну ты сам посуди: не этого ли Йорк добивается? Мы войска введем, а они в другом месте ударят. Или подождут, пока в мелких стычках с бунтовщиками увязнем, и только тогда нападут. А регулярные части на восточной границе, как ни крути, нужнее. – Стражник вытер красное яблоко о рукав куртки и смачно откусил. – Да и разбегутся бандиты и мятежники по углам – где их искать потом?
– С орками который год мир! – Молодой арбалетчик снял салад, стянул шапочку подшлемника и вытер вспотевший лоб. – Чего на востоке столько войск держать?
– Мир с орками длится только до тех пор, пока у нас там солдат больше, чем у них. Усек? – Усач выкинул огрызок и широко зевнул.
– А скажи-ка, любезный, чьи это головы пики украшают? – Указав на рыжую шевелюру эрла Майторна, я последовал примеру остальных и убрал шлем в походный мешок.
– А это засланцы Йоркские. Источники отравить хотели. Вон тот, вишь, цельный эрл, а все одно от расплаты не ушел.