Пояс черны
Шрифт:
Тихо, чтобы не услышал Зэн, Джута покинула комнату и пошла искать душевую, которая располагалась в глубине дома. Интерьер комнаты поразил Джуту. Одной из стен душевой была естественная скала, в углублении которой была оборудована своеобразная душевая кабинка. Над каменной чашей покрытой не скользящим материалом выступал гладкий, как будто отшлифованный водой, каменный навес, и было непонятно, образовались ли эта чаша и навес естественно или были созданы людьми. Пульт управления крепился к самой стене и, должно быть, соединялся с душем по беспроводному каналу. Джута разделась, встала под навес и повернула ручку на пульте. Из отверстий в потолке на выступ полилась вода, и Джута оказалась в приятном теплом водопаде. Струи воды падали ей на лицо и, пробегая по всему телу, смывали пустынную пыль, а вместе с ней, казалось, и все неприятности
«Откуда он все знает? — думала она. — Откуда этот старец Лей знал, что я появлюсь именно в том месте?.. Кто они вообще такие?.. Люка… Зэн… Лей… Странные они какие-то… Ну, да и ладно… Как же здесь хорошо…»
Выйдя из душа, Джута направилась на кухню. Без макияжа, с мокрыми волосами, в полотенце, ширины которого едва хватало, чтобы прикрыть интимные места, Джута выглядела невыносимо сексуально, но при этом беззащитно и трогательно, что придавало ее сексуальности еще большую силу. Она вошла на кухню, стыдливо придерживая полотенце, и поспешила сесть за стол. Зэн молчал, а Джута, не зная, что делать, лишь отводила глаза и от волнения прикусывала нижнюю губу. От ее неловкого движения полотенце спало, обнажив на мгновение ее левую грудь. Джута быстро прикрылась, нервно улыбнувшись Зэну, а тот сделал вид, что ничего не заметил. Все его мысли сейчас были только о дочери.
— Я знаю, почему ты грустишь, — начала разговор Джута.
— Люка ведь твоя дочь. Прости, это все началось из-за меня.
— Не говори глупостей. Если бы не ты, меня не было бы в живых.
— Если они не убили ее сразу, я думаю, они ничего ей не сделают.
— Знаешь, я боюсь, чтобы она еще чего-нибудь не натворила.
— Да, она может. У меня от нее мурашки по коже. Она так хладнокровно убивает людей…
— Убивает людей? — удивленно переспросил Зэн.
— Ну да, — растерянно ответила Джута.
— При каких обстоятельствах? Ты сама видела?
— Ну да, в ангаре, когда мы угоняли бомбардировщик. Когда мы туда вошли, там все были мертвы.
— Может быть это был спецназ?
— Там было еще два призрака, но они были на другом конце аэродрома. Они не могли.
— Понятно… — сказал Зэн и задумался.
— У вас с Люкой сложные отношения, да?
— С тех пор, как пропала ее мать, Люка стала агрессивной и замкнутой. А ко мне она уже давно относится как к чужому. Я уже привык.
— Ты сказал — ее мать пропала? Это как?
— Она пропала без вести в Поясе черны два года назад. Ее исследовательский корабль исчез бесследно в ядре. Среди спасенных ее не было.
Они доели ужин, и Зэн проводил Джуту в дальнюю комнату дома, в которой, по всей видимости, никто не жил. Из мебели в комнате не было ничего, кроме пустого раздвижного шкафа и традиционной катонийской кровати на коротких ножках, застеленной бельем из странного материала похожего на бумагу. Джуту заинтересовал лежавший на кровати тонкий черный планшет. Судя по отпечатку, который он оставил на белье, он лежал здесь достаточно долго. Джута никогда еще не видела таких тонких и легких портативных компьютеров. Она покрутила его в руках и нашла кнопку включения. К ее удивлению устройство оказалось заряженным. Джута не знала, что в пришельских домах на Фокосе часто можно было встретить роботов-горничных, которые регулярно объезжали помещения, протирая пыль и раскладывая предметы по своим местам. Еще, они находили мобильные устройства, требующие подзарядки, и дозаряжали, возвращая с точностью до миллиметра туда, где их оставил человек. Планшет мог лежать на этой кровати годами, и каждый месяц, когда заряд батареи подходил к концу, робот-горничная подзаряжал его и возвращал на место.
В комнату вошел Зэн, держа в руках вещи Джуты принесенные из душевой.
— Ты, наверное, не хочешь спать, — сказал он.
— Да, я выспалась по дороге сюда. Мне нужно будет привыкнуть к вашему времени.
— Да, оно здесь необычное. Фокосский час на пятнадцать минут длиннее титанианского, поэтому интервалы сна и бодрствования у нас длиннее. Мы больше спим и дольше бодрствуем. Но к этому проще привыкнуть, чем отвыкнуть.
— Это твой компьютер?
— Да нет, он здесь, скорее, как часть интерьера. Это обычный универсальный планшет — они очень популярны у жителей Земли обетованной. Их используют в основном для выхода в местную сеть. Можешь покопаться в ней, но только там все на катонийском.
— Спасибо за гостеприимство.
— Не
— Спокойной ночи.
На планшете тем временем уже появился пользовательский интерфейс. Вместо обычного неподвижного изображения на заднем плане плавали трехмерные разноцветные рыбки с замысловатыми узорами на спинах — как будто экран был гладью неглубокого пруда. Джута аккуратно коснулась пальцем планшета, и от ее прикосновения во все стороны разбежались волны. «Забавно», — подумала Джута и провела пальцем по экрану, от чего на воде остался след, а рыбки резко расступились. Волны, отразившись от краев, несколько раз прокатились по экрану, прежде чем виртуальная вода снова успокоилась. С детским азартом, Джута начала гонять рыбок по пруду, описывая пальцем замысловатые фигуры, как вдруг на экране появилось какое-то окно. В его правом верхнем углу располагалась кнопка с крестиком, которая, по всей видимости, закрывала окно, и Джута нажала бы ее, но необычный вид окна привлек ее внимание. Заголовок и меню в нем располагались не сверху, а справа и читались не слева направо, а сверху вниз. Меню представляло собой похожую на ветвь вьющегося растения нить с крючками, петлями и точками, шедшими то по левой, то по правой стороне. Смена «левого» письма на «правое» и обратно в катонийской вязи означало границу слова, а разрыв линии — границу предложения. Джута коснулась пальцем одного из пунктов меню, и в левую сторону от главной линии как бы отросла новая — горизонтальная. На ней висели похожие на ягоды разноцветные круглые пиктограммы, от каждой из которых вниз уходила нить слова. Еще через пару секунд Джута обнаружила, что окно можно перетаскивать, прижав заголовок, а потянув за две грани или углы — можно раздвигать и сжимать. Но больше всего поразило Джуту то, что элементы экрана были различимы на ощупь. По воде палец скользил легко, а попадая на край окна как будто прилипал. Активное окно было едва заметно теплее фона, а гладь воды чуть мягче поверхности окна. Изменяя текстуру, мягкость и температуру, экран мог имитировать кожу, стекло, дерево и другие материалы. Джута была в восторге от такого осязаемого интерфейса, вот только надписи на катонийском были ей не понятны.
Хотя первые компьютеры и появились в Катонии, встретить планшет с вертикальным чтением через сто пятьдесят лет после Великого цунами можно было только на Земле обетованной. Противостояние Алларии и Катонии было не только борьбой идеологий, но и борьбой языков. Аллария всегда навязывала свою систему письма подчиненным народам, поэтому после исчезновения Катонии переход всего Титана на алларийский алфавит стал исторической неизбежностью. Лишь нигорцам удалось сохранить свою иероглифическую письменность, но использовали они ее не как основную систему письма, а скорее в декоративных целях.
Алларийцы всегда писали горизонтально. Их алфавит возник из очень древней, исчезнувшей, иероглифической письменности, символы в которой представляли собой изображения людей, домов, растений, птиц и прочего. Текст, как правило, выдалбливался на стенах или выдавливался на глиняных табличках, и строки в нем шли горизонтально — так же, как изображенные предметы находились один относительно другого в природе. Позже, в Алларии появилась скоропись, в которой упрощенные иероглифы обозначали уже не слова, а отдельные звуки, однако направление письма сохранилось. Из этой скорописи и возник современный алларийский алфавит.
Катонийцы первую свою письменность позаимствовали у нигорцев, которые к тому времени уже писали на тканых, а позже и на бумажных свитках. Их иероглифы были более абстрактны, и не важно было в каком направлении их писать. В практических целях нигорцы писали их сверху вниз, справа на лево, поскольку написанный таким образом свиток было проще читать. Свиток держали обеими руками за рулоны горизонтально и читали, подкручивая правой рукой. Со временем, сложная нигорская система письма была вытеснена более простой катонийской вязью, которой изначально пользовались лесные ведьмы. «Ведьмина вязь», однако, отличалась тем, что никогда не писалась в каком-то конкретном направлении. Текст мог спиралью овивать сосуд или колонну, мог так же быть написан змейкой или еще более сложным узором. Неподготовленному человеку было сложно читать подобные тексты. Однако, когда вязь стала популярной, она унаследовала направление от нигорской письменности.