Пояс и шлем
Шрифт:
Итак, вроде бы мы пришли к противоречию. С одной стороны, рассуждаем мы, налицо регистрация двух выходов и ни одного входа, то есть выхода двух человек. С другой стороны, выйти мог только один. Тут-то и пора вспомнить старую поговорку! Потому что это противоречие — кажущееся, мы и не заметили, как наше мышление подменило правильную формулировку «регистрация снятия защитного поля на выход» на почти такую же по смыслу, однако в данном случае неверную — «регистрация выхода».
Как происходит снятие защитного поля второй ступени? Вы входите в шлюз, надеваете космокостюм, даете Сержу запрос на выход. Шлюз герметизируется, земной воздух отсасывается в резервуары, а снаружи всасывается атмосферный воздух. После этого поле снимается автоматически при контакте с материалом космокостюма. В
Голдин с победоносным видом оглядел нас. Возможно, он ожидал аплодисментов, и он, безусловно, их заслужил, но аплодисментов не последовало, и он вынужден был продолжать:
— Как же все известные на сегодня факты можно объяснить? Некоторое время назад кому-то из троих работников вашей вахты, Лино: Чивилису, Сайто или Штрайху — а может быть, и всем троим сразу, пришла в голову мысль завладеть частью добываемого на Ипполите ридолита…
Лино хотел что-то вставить, но Голдин его остановил:
— Я излагаю вам гипотезу, которая, на мой взгляд, расставляет по местам все известные на сегодняшний день факты. Она пока и меня не очень удовлетворяет, но другой у меня, увы, нет. Поэтому я предлагаю вам дослушать до конца, а потом уже критиковать.
Мы вынуждены были согласиться:
— Так вот… Реальной возможности сделать это им до последнего времени не представлялось. Но вот на Ипполите резко возрастает сейсмическая и вулканическая активность. Во время возвращения с Рудника, возвращения — заметьте, с ридолитом, — Чивилис, Сайто, Штрайх и Гайданович теряют катер. По возвращении Штрайх остается дежурить по Станции и узнает от вас, Лино, что планету ждет серьезнейший катаклизм не далее чем послезавтра. Вы просите его отправить на Землю запрос о разрешении на эвакуацию. И у Штрайха, а может быть, у Чивилиса или Сайто рождается очень простой план. Если использовать Большой Гипноизлучатель, можно внушить Натали Гайданович, участвовавшей в полете на Рудник, вам, Лино, очевидно, знавшему, что экспедиция вернулась с ридолитом, а заодно Кушниру и Феррану, что катер погиб на пути ТУДА, а не ОБРАТНО. И естественно, ридолит остался на Руднике. Думаю, они надеялись, что ожидаемый катаклизм уничтожит все следы их аферы: и Рудник с пустыми контейнерами, и Станцию с БГИ, использованным в преступных целях.
Итак, Штрайх дежурит ночью. Нуль-прохождения нет. В 3 часа ночи с Земли отправляется сообщение о катастрофе на Сеньоре. Около половины пятого открывается нуль-прохождение, и это сообщение приходит на Ипполиту. Кассета с гипнопрограммой еще не запущена: из практики известно, что наилучшие результаты дает внушение перед самым пробуждением, и Штрайх рассчитывал запустить свою гипнопрограмму около пяти утра. Но теперь ситуация изменилась: вас нужно будить и ставить в известность о нуль-грамме категории «А». Неужели придется отказаться от плана, сулящего миллионы?
И Штрайх находит выход: надо оттянуть время получения нуль-граммы. Поверх часовой кассеты с записью саванны, львов и сафари он пишет небольшую гипнограмму длительностью до 20 минут. И запускает свою кассету. Поэтому всем вам под утро снилась Африка. Для твердого усвоения внушенной информации теоретически требуется по меньшей мере 2 часа. Следовательно, с 6 до 8 утра необходимо обеспечить на Станции спокойную бесстрессовую атмосферу. Штрайх фабрикует поддельную нуль-грамму, которую таймирует новым временем получения — 08:00 СГВ. Он блокирует кабельную связь между Пунктом Связи и дешифратором Купола, закладывает на ПС сфабрикованную нуль-грамму и монтирует там простейшее реле времени. Если теперь вернуться на Станцию и отключить сигнализацию нуль-прохождения, то очень просто объяснить вам, Лино, почему за ночь так и не был отправлен запрос: нет прохождения. А, допустим, в без двух минут восемь можно сигнализацию
— Утром под любым предлогом нужно будет в общей суматохе вернуться на Пункт Связи, разобрать реле времени, что, по-видимому, сделал Чивилис, и все останется в тайне. Никому и в голову не придет проверить, что за кассета находится в БГИ, которым за 7 месяцев ни разу не пользовались…
Но на обратном пути Штрайх попадает под камнепад, вызванный очередным подземным толчком, и погибает… Сигнализация нуль-связи не выключена, но линия до 8 утра заблокирована, поэтому вы, Лино, в 7:50 не можете отправить нуль-грамму на Землю, хотя прохождение появилось…
Голдин немного помолчал.
— Итак, эта гипотеза объясняет многое, но возникает и множество вопросов. Почему Штрайх действовал один, не разбудив своих сообщников? А о том, что Чивилис и Сайто знали о БГИ и ридолите, свидетельствуют все их дальнейшие действия. И в то же время ночью они преспокойно спят, заблаговременно отключив свои малые гипноизлучатели от каналов БГИ.
— Это точно, — подтвердил я. — МГИ в блоке Чивилиса, который я занял, был отключен. А доктор сам мне сказал, что гипноизлучением не пользуется.
— Вот-вот. Идем дальше. Почему весь день до вечера ридолит открыто стоит на складе? Лишь по редкому стечению обстоятельств первым его обнаружил я, а не кто-нибудь из вас. Случись по-другому, и вся затея с внушением оказалась бы напрасной. Если действительно все затевалось ради ридолита — а 7 килограммов его стоят не один десяток миллионов — то слишком уж легкомысленно воры обращаются со своей добычей, не правда ли? Наконец, как наша троица собиралась обойти трудности, связанные с реализацией ридолита? Лично мне они представляются непреодолимыми… И что означают слова доктора о том, что он будет молчать «до Земли»? Какой в этом смысл? Не-ет, во всем этом, право, есть какая-то неестественность!
ГЛАВА 15
Ипполита. 17 мая. 10:00–13:00 СГВ
Дональд Моррис
Как и предполагал Челли, мы стартовали в 10 утра. До последнего момента Голдин слонялся по Станции, что-то укладывал в свой бездонный саквояж и выглядел очень недовольным. Я причин этого недовольства не понимал. По нашему общему с Челли мнению Голдин блестяще справился с расследованием. В очень короткий срок он сумел не только разгадать тайну гибели Уве Штрайха, но и предотвратить еще одно преступление, даже более того — сберечь к бурному восторгу Челли для Компании месячную добычу ридолита. Я очень надеялся (думаю, не без оснований), что такая Компания, как «Россыпи», сумеет отблагодарить за возвращенные миллионы всех участников событий. В мыслях я уже видел чек на кругленькую сумму, который без особых хлопот будет превращен в небольшой частный космогрузовик со славным именем «Грегори»…
Итак, мы с Челли были довольны, доктор с Чивилисом до самого старта находились взаперти и выразить свое отношение к итогам расследования, естественно, не могли, а остальные это сделать не спешили. Думаю, все они были весьма озадачены драматической развязкой нашего спектакля. И только Голдин, постоянно бурчавший что-то себе под нос, выводил меня из состояния полного блаженства.
Учитывая, что необходимость в изоляции после старта отпадает, Голдин предложил преступникам разместиться на катере вместе со всеми, но доктор и Чивилис дружно и односложно отказались. По-видимому, им тяжело было находиться среди своих бывших товарищей, и они выразили желание во время взлета и пребывания на Кольце содержаться отдельно от остальных. Голдин согласился. Чивилис, неподвижно, с закрытыми глазами лежавший на какой-то подстилке, поинтересовался еще, погружен ли в катер «Мышонок», и, получив утвердительный ответ, снова погрузился в дремоту.