Пояс и шлем
Шрифт:
Пока я умывался, в салоне возле иллюминатора Сергеев ожесточенно спорил о чем-то с Эррерой. Когда я подошел к ним, оказалось, что Грег тоже сидел там. Меня, очевидно, разбудили последним. Жалеют после вчерашнего. А я не очень люблю, когда меня жалеют.
Ладно. Хамить — так хамить. Пусть сполна ощутят угрызения совести. Как ни в чем не бывало, я поинтересовался, зачем нужно было так рано подниматься. Мол, еще не рассвело, а жизнь во дворце начинается лишь около восьми утра.
Вместо ответа Грег показал на иллюминатор.
— Кто-нибудь видел или слышал, как он садился? — спросил я.
— В том-то и дело, что нет. Минут за пять до этого я смотрел в иллюминатор — ни на холме, ни в небе ничего не было, — ответил Эррера. — Потом я отвлекся, а когда снова взглянул — он уже стоял. Но ведь невозможно сесть за две-три минуты и совершенно неслышно! Я запросил позывные, он не отвечает.
— Я все-таки думаю, что прошло больше времени, — возразил Сергеев. По-видимому, об этом они и спорили. — Да и тучи сегодня очень низко.
— Пускай. Но интерком включен на рубку. И клянусь, что я не слышал ни звука. Так не бывает, — не сдавался Хорхе. — Что-то здесь не то!
— Надо пойти туда, — предложил я.
— Не надо, — сказал Голдин. — Кто-то уже вышел из него и идет к нам. Через несколько минут должен появиться у трапа. Интересно, кто это вопреки решению Всемирного Совета сюда пожаловал?
— Я, кажется, догадываюсь, — пожал плечами Олег. — Решение не касалось лишь одного человека, имеющего право работать в Зоне Контакта.
Тут дошло и до меня. Это действительно мог быть только Кантона, получивший исключительное право на разработки здесь, на Тефисе.
Спустя десять минут мы смогли убедиться в правоте Сергеева. Космогеолог карабкался на наш холм, помогая себе суковатой палкой, видимо, только что подобранной. Шел он довольно медленно и тяжело, но вот-вот должен был подойти к «Северину».
— Хорхе, откройте, пожалуйста, люк и опустите трап. Будем принимать гостя, — сказал Голдин.
Вблизи Кантона выглядел не столь презентабельно, как несколько дней назад в Аделаиде. Возможно, виной тому было плохое самочувствие. Если на лекции он держался очень прямо, будто проглотил палку, говорил сухо и отрывисто и смотрелся этаким английским лордом образца XIX века, то сегодня лорд явно поблек.
Правой рукой Кантона поддерживал левую, весь сгорбился и левое плечо наклонил вперед. При этом за спиной у него болтался нелепого вида рюкзачок.
Пройдя в рубку и поздоровавшись со всеми кивком головы и коротким бурчанием, он сел в кресло. Рюкзак, явно мешавший сидеть, он снять не пожелал.
—
Такая трактовка наших задач меня несколько удивила. Однако Голдин никак не прореагировал на этот выпад. Он привстал со своего кресла и вежливо произнес:
— Разрешите представить вам сотрудников земной миссии на Тефисе.
Последовала церемония знакомства, не слишком, по-видимому, заинтересовавшая космогеолога. Неожиданно Голдин прибавил:
— А ведь мы с вами встречались, мистер Кантона.
— Вот как?
— Арикс-1, год назад… Вы брали там на ферме свежую рыбу.
— Не помню… Очень жаль, но не припоминаю.
— Вы пробыли на Ариксе сутки и даже выиграли у меня в шахматы.
— Ах да, — ненатурально оживился Кантона. — Теперь, кажется, вспомнил.
Но было очевидно, что это он из вежливости. Поэтому Голдин перевел разговор на другую тему.
— У вас болит рука?
— Это следствие, — поморщился Кантона. — У меня был сердечный приступ. Три дня лежал в кубрике, не мог пошевельнуться. Вчера только оклемался. А теперь вот ноет старая рана. Следы одной неудачной посадки лет двенадцать назад…
— И вы не связывались с Землей за эти три дня? — удивился Голдин. — Даже не консультировались с врачами?
— Говорю же, лежал как мертвый.
— Тогда вас посмотрит Олег. Ты ведь посмотришь нашего гостя? — повернулся Грег к Сергееву.
— Разумеется, посмотрю.
— Только чуть позже, — запротестовал Кантона. — С сердцем уже все в порядке, а старые раны для того и существуют, чтобы болеть… Тут уже ничем не поможешь… Какие у вас на сегодня планы?
— Сначала разрешите предложить вам чаю, — улыбнулся Голдин.
Хорхе тут же выскользнул в камбуз, а Грег продолжил:
— Сегодня — турнир. Часам к десяти явимся во дворец, а затем будем действовать по распорядку герцога. Вечером — бал. Кстати. — Голдин обернулся к нам, — сегодня мы уже не сможем отказаться от апартаментов во дворце герцога Александра.
Олег молча улыбнулся и посмотрел на вернувшегося из камбуза Эрреру.
Мне тоже было интересно, как брезгливый Хорхе смирится с необходимостью провести несколько ночей в средневековой постели.
— А вы, господин Кантона, чем намерены сегодня заниматься, если не секрет?
— Для начала, дорогой доктор, — принимая от Хорхе чай и благодаря его, улыбнулся Кантона, — я все-таки воспользуюсь вашими медицинскими познаниями. А вообще я здесь, чтобы проверить результаты орбитального зондирования. Но, естественно, сегодня я с вами. И завтра, быть может, тоже. А потом — в Южное полушарие.
— Ну что же, будем экономить время, — поднялся Сергеев. — Прошу вас, господин Кантона.
Они направились в лабораторию.
Голдин посмотрел на меня: