Пояс жизни. Трилогия

Гребенников Александр Менделеевич

– Что ты наделала! Ты же только что хотела его спасти! Тания, что с тобой? Ты убила человека! Как ты могла?

– Он был Киликийцем!
– Жестко ответила девочка.
– Я всего лишь отомстила за мать, за ее родителей, за всех тех, кого эти пираты лишили жизни и свободы.

Зря!
– Пробормотал Демеций.
– Жаль стрелу. Он все-равно пошел бы ко дну. Да что сделано, то сделано. К Эребу всех Киликийцев!

Квинт подошел к Тание, обнял ее за плечи и, ласково прижав к себе, сказал:

– Ты достойная дочь своего народа. Твоя мама может гордиться тобой. А где ты научилась так метко стрелять?

Девочка подняла глаза вверх, и, глядя Квинту прямо в глаза, ответила:

– Я не знаю, как-то

само собой получилось, господин.

– Поразительно!
– Улыбнувшись, ответил Квинт.
– В этот момент ты была необыкновенно похожа на богиню Артемис.

– Откуда тебе знать, как выглядит Артемис?
– Смущенно спросила Тания.
– Не хочешь ли ты сказать, господин, что встречался с нею и с другими богами?

– Давняя это история, но если хочешь, я расскажу ее тебе.

– Хочу, очень хочу!

– Тогда усаживайся поудобнее и слушай. Хочешь верь, хочешь нет, в далекие-далекие времена на Землю со звезд спустились самые первые боги. Главным конечно был Зевс, а вместе с ним были Изида, Афродита, Посейдон, Артемис, Гефест, Гор, Ника и другие.

– Но ты назвал и эллинских и египетских богов.
– Вставила Тания.

– Совершенно верно, девочка. Часть из них стали покровительствовать эллинам, часть египтянам, часть другим народам. В разных местах люди их называли по-своему. К примеру, вы, греки, верховного бога звали Зевсом, римляне - Юпитером, а вот в далеких северных странах - Одином. А Посейдона в Риме зовут Нептуном, а Афродиту - Венерой, ну и так далее, но все это были одни и те же люди.

– Ты сказал люди. Так это были люди или боги?

– Как тебе сказать? Они были и людьми и богами одновременно. Я понимаю, что это трудно представить, но все это было именно так.

– Откуда тебе это знать, господин? Ведь это было так давно!

– Да, давно, ты права. Видишь ли, я был среди них, хоть в это и трудно поверить. Тогда я носил другое имя.

– Ты хочешь сказать, что был богом?
– Широко раскрыв глаза, переспросила Тания.

– И да, и нет, дорогая. Я был среди них, но богом не стал, не захотел.

– Как так не захотел? Разве можно захотеть стать богом?

– Выходит, что можно.

– А отчего ты не захотел стать богом?

– Я полюбил земную женщину, и захотел навсегда остаться с ней и с нашими детьми на Земле.

– И за это боги прогнали тебя?

– Нет, не за это, но, в общем, это послужило началом для изгнания.

– А где же эта женщина, где Ваши дети?

– Ее нет! Уже очень давно нет. Не спрашивай меня ни о ком из них.

– Хорошо, не буду. Ты сказал, что я похожа на Артемис. Расскажи тогда мне о ней.

– Об Артемис, ну хорошо. С чего бы начать. Ты и вправду очень на нее похожа. Когда я впервые тебя увидел, мне сразу показалось, что ты мне кого-то напоминаешь, но не мог вспомнить, кого именно. А вот сегодня, увидев тебя с луком в руках, с такой решимостью и отвагой на лице, сразу вспомнил.

– Какая она была?

– Была, почему была? Она и есть, только сейчас, наверное, где-то очень далеко. Она смелая, решительная, немного взбалмошная, своевольная, но в то же время, очень верная, очень преданная и невероятно добрая. И, похоже, все эти качества есть и в тебе.

– Правда? Мне очень хотелось бы быть такой, как Артемис. Знаешь, господин, иногда мне снятся странные сны, будто я - это вовсе не я, а какая-то другая, совсем взрослая. И еще ко мне иногда приходят знания, о которых мне никто никогда ничего не рассказывал.

– Какие знания?

– Ну не знаю. Всякие. Сейчас и не припомню. Ну вот, к примеру, я вдруг начинаю говорить на совершенно мне незнакомом языке и главное, я точно знаю, что именно я говорю.

– Ну-ка, скажи что-нибудь.

Девочка наморщила лоб и вдруг заговорила на Геянском. От неожиданности у Квинта дрожь пробежала по всему

телу. Он взял Танию за руку и обращаясь так же по-геянски, сказал:

– Давай ненадолго прервемся. Мне нужно уладить кое-какие дела.

– Хорошо!
– Весело, опять же по-геянски, ответила девочка.

– Странно, очень странно и, главное, неожиданно.
– Размышлял Квинт, удаляясь в свою каюту.

Глава 15.

С момента памятного морского сражения у берегов Кипра, Квинт уединился в своей каюте, которую покидал ненадолго только во время стоянок на берегу. Он отказывал в общении даже Аврелию и Цилии. Взгляд его был задумчивым и каким-то отсутствующим. Глаза Квинта слегка оживали лишь тогда, когда поблизости оказывалась Тания. В такие моменты все внимание Квинта сосредотачивалось на девочке. Он пристально вглядывался в ее лицо, пытаясь найти новые черты ее поразительного сходства с Темис.

– Как такое могло случиться?
– Сам себе задавал вопрос Квинт.
– Она ведь чистокровная Землянка, а как известно, никто из Землян после Великого потопа не подвергался процедуре трансплантации сознания.

Квинт напрягал свою память, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз встречался с Темис или хотя бы, что либо, слышал о ней. Но тщетно. Он помнил только то, что с появлением на Земле Корпуса жизни, Темис вместе с сыном Осирисом, бесследно исчезла с планеты, и более о ее дальнейшей судьбе ему ничего не было известно. А ведь именно ей пришельцы были обязаны открытием Египта или, как его называют местные жители, Та-Кемет и сопредельных с Египтом земель.

– Случайное совпадение или чье-то направленное действие в том, что эта девочка появилась в его, Квинта, жизни именно сейчас, когда ему так необходимо вновь посетить Египет.
– Думал Квинт.
– А главное, кто может за всем этим стоять?

На эти и другие вопросы, ради которых он предпринял это путешествие, Квинт надеялся в скором времени получить исчерпывающие ответы.

– Маяк!!!
– Раздался с палубы крик вперед смотрящего.

Квинт отвлекся от своих размышлений и, поднявшись с ложа, вышел из каюты. На палубе уже собрались все его спутники и члены команды, чтобы полюбоваться величественным Александрийским маяком на острове Фарос. Вид маяка означал скорое окончание этого длительного плавания. Никогда раньше, за время путешествия, Квинт не ждал с таким нетерпением схода на берег. Во время остановки в Антиохие, ему пришлось нанести визит наместнику Сирии Квиринию, что оставило далеко не самое приятное воспоминание от общения с этим грубым и заносчивым человеком из сословия всадников. Если бы не личное послание императора, которое Квинт пообещал Августу передать, он с большим удовольствием поручил бы эту встречу Аврелию, но ничего поделать было нельзя, поскольку слово было дано, и он отправился во дворец наместника в сопровождении Аврелия. Другой сход на берег был достаточно кратковременным и печальным. Это было в порту Яффы, где пришлось попрощаться с Тобием, направляющимся оттуда в родной Иерусалим. На прощание Квинт вручил ему свиток со своими наставлениями и пообещал, что пройдет совсем немного времени, когда они вновь увидятся. Он отвел старика в сторону и долго пояснял ему суть возложенной на него миссии. Также, на всякий случай, рассказал, где Тобий сможет найти друзей в лице Мельхиора и его соратников, которые смогут оказать помощь и предоставить защиту, хотя охранная грамота, выданная самим императором, итак являлась самой лучшей защитой от возможных неприятностей. И вот, наконец, Александрия!