Пояс жизни. Трилогия

Гребенников Александр Менделеевич

– Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? С тобой раньше бывало что-нибудь подобное?

– Нет, Цилия, со стоном ответила девочка, - никогда ничего такого со мною не было. Очень болит голова и все вокруг будто кружится.

– Давай я помогу тебе встать, и пойдем на воздух. Там тебе станет полегче.

Цилия взяла девочку подмышки и подняла на ноги.

– Тания, обопрись на меня и пошли.

Девочка, поддерживаемая старшей подругой за плечи, едва передвигая ногами, вместе с ней добралась до выхода из храма. Оказавшись на воздухе, она сделала несколько глубоких вдохов, пропитанного запахом моря, вперемежку с ароматом цветов, растущих в цветниках вокруг храма, и, действительно почувствовала некоторое облегчение. Девочка

почувствовала, как силы постепенно возвращаются к ней. Она еще раз глубоко вздохнула, и уже гораздо увереннее пошла по дорожке, посыпанной мелким гравием, шуршащим под ногами, в сторону таверны, где их ожидали друзья.

Перед Квинтом вновь бесшумно распахнулась дверь, за которой с факелом в руках его ожидала та же самая жрица, которая привела его сюда. Он шагнул в проем двери, которая тотчас захлопнулась за его спиной. Жрица двинулась по коридору в обратную сторону. Квинт последовал за ней. Оказавшись за пределами храма, он с удивлением обнаружил, что вокруг совсем стемнело, и только тонкий серп Луны и яркие бусинки звезд освещали окрестности. С моря дул легкий ветерок, неся ночную прохладу на выжженную днем под палящим солнцем, землю. С удовольствием вдохнув ночной воздух, Квинт бодро зашагал к таверне, над дверью которой горел единственный на всю округу фонарь. У коновязи тихонько заржала лошадь. Около нее Квинт различил человеческую фигуру и направился прямиком туда. Там он обнаружил Аврелия, беспокойно вглядывающегося в темноту в сторону храма Артемис. Услышав шаги, юноша повернулся на звук и инстинктивно сжал рукой рукоятку меча, висевшего у него на боку.

– И с кем это ты собираешься биться на мечах, Аврелий Лициний Сцинна?
– Весело спросил Квинт, выходя на освещенное место.

– А! Это Вы, профессор?

– Конечно, я! А кого ты еще здесь хотел увидеть?

– Девушки до сих пор не вернулись, и я очень беспокоюсь за них. Они ушли уже довольно давно, причем, уходя, оставили все оружие здесь. Вдруг с ними что-то случилось.

– Давай пойдем им навстречу. Пойди, возьми у хозяина таверны какой-нибудь факел.

Аврелий со всех ног бросился в таверну, но, едва добежав до двери, резко остановился, прислушавшись. Где-то, совсем недалеко, послышались шаги и еще звуки, похожие на стоны. Аврелий побежал на звук. В нескольких сотнях шагов от таверны, он чуть не столкнулся с Цилией, поддерживающей, еле бредущую Танию.

– Что случилось? На Вас кто-то напал? Что с девочкой?

– Никто на нас не нападал!
– Ответила Цилия.
– Чем задавать вопросы, лучше помоги. Ей очень плохо!

Аврелий подхватил Танию на руки, и, дав Цилие немного отдышаться, понес девочку к таверне.

– Так что же произошло?
– повторил юноша свой вопрос.

– Если бы я знала! Ее вдруг, будто парализовало. Я не знаю из-за чего, и ничем не могу ей помочь. Мой чемоданчик остался в павильоне в городе.

Навстречу из темноты выплыла грузная фигура Квинта.

– Что тут у Вас?
– отдышавшись от быстрой ходьбы, спросил он у молодых людей.

– Девочке стало плохо.
– Ответила Цилия.
– Мне нужно срочно доставить ее домой для осмотра.

– Подожди, расскажи все по-порядку.

Продолжая идти к таверне, Цилия повторила свой рассказ Квинту.

– Похоже, Валтасар перестарался, - подумал Квинт, - не нужно было проводить ему глубокое сканирование мозга девочки. Хвала небу, что все обошлось.
– А вслух произнес, - Успокойся, Цилия! Ей сейчас нужен покой, а до Царских садов слишком далеко. Тания не сможет ехать верхом. Давайте заночуем в таверне, а утром, если ей не станет лучше, наймем повозку и отвезем девочку в город.

– А если ей станет хуже?
– Выпалила Цилия.

– Что-то мне подсказывает, что утром девочка будет совершенно здорова, но, если ты настаиваешь, Аврелий или Луций могут сейчас поехать в город и привезти твой чемоданчик.

–

Я готов!
– Тяжело дыша, ответил юноша.

– Вот и прекрасно! Донесешь девочку до таверны, и можешь отправляться в путь. А где, кстати, Луций? Что-то я его не вижу!

– Он в таверне, ждет нас к ужину.
– Ответил Аврелий.

– Замечательно! Честно говоря, я изрядно проголодался,- открывая дверь в таверну, и пропуская вперед Аврелия с девочкой на руках, произнес Квинт.

Цилия постелила на одну из скамей свой плащ, и Аврелий осторожно уложил на него Танию. Девочка вся дрожала, как в лихорадке. К ней подошел Луций.

– Ого, да похоже, она подцепила какую-то местную заразу!- Воскликнул он.

– Успокойся, Луций!- ответил с порога Квинт.
– Это не заразная болезнь. У девочки нет жара. Это совсем другое.

– Тебе-то откуда знать?
– Сорвался Луций.
– Ты что, врач?

– Нет, друг, я не врач, - спокойно ответил Квинт, - но если я говорю, значит, знаю, о чем говорю. Все, давайте ужинать! Завтра мы отправляемся в Мемфис, и нам нужно хорошенько отдохнуть. Эй, хозяин!
– позвал Квинт суетящегося у очага хозяина таверны.
– Найдутся в твоей таверне несколько комнат для усталых путников?

– Найдутся, благородный господин!
– Ответил тот.

– Прекрасно, приготовь их для нас, - с деланным высокомерием ответил Квинт, бросая на стол горсть серебряных монет.

После ужина, Аврелий отнес Танию в одну из комнат, после чего отвел Квинта в сторону, и, переходя на шепот спросил:

– Так что же с девочкой, профессор?

– Валтасар просканировал ее. Я не думал, что могут быть такие последствия. Утром она будет совершенно здорова, и тебе нет никакой необходимости мчаться сейчас в город.

– Что сказал Валтасар?

– Это Темис, без всякого сомнения. У нее начинается мутация сознания. По себе знаю, насколько неприятный и болезненный этот процесс, но это не смертельно, и очень быстро проходит. Так что, готовьтесь. Завтра ничто нам не помешает отправиться в Мемфис. А сейчас, проследи, чтобы трактирщик покормил и напоил лошадей и иди спать.

Едва странные посетительницы покинули храм, жрица вышла из своего убежища за колонной. Она до сих пор не могла прийти в себя от только что разыгравшейся перед ее глазами сцены, не понимая, чем же так прогневила Артемис юная чужестранка. Девушка приблизилась к статуе богини и, опустившись перед ней на колени, стала шептать молитвы, восхваляющие силу, могущество и великодушие Артемис. В религиозном экстазе, юная жрица прильнула к холодному мрамору статуи, целуя ноги изваянию. Затем девушка поднялась на ноги, и, поспешно закончив уборку и затворив двери, удалилась в спальное помещение, чтобы с наступлением рассвета рассказать другим жрицам о чуде, которое ей довелось увидеть этим вечером.

Солнечный луч пробился через щель в ставне, закрывающем маленькое окошко, и скользнул по лицу Тании. Девочка потянулась и открыла глаза. Она с удивлением стала рассматривать незнакомое помещение, силясь вспомнить, как она здесь очутилась. Рядом, на соседнем ложе, накрывшись покрывалом, спала Цилия. Тания напрягла память, и перед ней начали всплывать странные события минувшего вечера. Она поднялась с постели, и тихонько, чтобы не разбудить подругу, вышла из тесной комнаты в общий зал таверны, где обнаружила Квинта, сидящего за столом, завтракавшего ароматным, только что испеченным хлебом с сыром, и запивая это сладким греческим вином, слегка разбавленным водой. Увидев Танию, он приветливо кивнул ей, приглашая присоединиться к нему. Девочка присела рядом, а Квинт, кликнув трактирщика, потребовал, чтобы тот принес для юной госпожи хлеба с сыром и молока. Вдохнув запах теплого хлеба, Тания почувствовала, что очень голодна, и с жадностью стала поглощать съестное, запивая парным молоком. Дав девочка поесть, Квинт поинтересовался ее самочувствием.