Пойди туда, не знаю куда. Книга 4. Сват Наум
Шрифт:
Лег, накрылся тулупом, отвернулся лицом к стене, ухватился обеими руками за поясок и загрустил, затосковал, да так, что даже заплакал тихонько.
Младшая невестка услышала его сопение, залезла на голбец, сунула голову к нему на печку и принялась трясти за плечо:
– Ты чего, дурак, не плачешь ли часом? Ты прекрати, дурак такой, не обижайся! Мы же не со зла!
– Чего он там? – крикнула старшая невестка снизу.
– Плачет, чегой-то!
– Вот дурак! Чего это он! Не плачь, сейчас ушицу сварим, кашки! Поешь, будет хорошо.
– Да я не плачу, –
– Да не плачь ты, не плачь. Мы же тебя любим, дурачину, – не отставала младшая невестка. – Ну, неудачный ты у нас. Зато хороший. Не плачь!
Дурак уж и не знал, как сделать, чтобы невестки отстали, но тут в дверь избы бухнул пудовый кулачище, дверь отворилась, и в избу ввалились два дюжих стрельца.
– Так, хозяева, велено призыв объявить. Царь-батюшка прибирает в стрельцы охочих молодцов. Нет ли в семье кого дюжего и неженатого, кто готов на царскую службу пойтить?
Прибор
Один стрелец остался у двери, прислонившись к стене, второй прошел за стол, снял шапку с меховой опушкой, перекрестился в красный угол и уселся, достав из кафтана какие-то бумаги.
– Я десятник здешней заставы. Кто старший мужчина в семье?
Старшая невестка поклонилась ему:
– Мой муж.
– Зови!
– Они с братом, с ее мужем, в Суздаль торговать уехали… Скоро вернуться уж должны!
Десятник в сердцах бухнул по столу кулаком.
– А этот кто? – показал он на дурака.
– Это ихний младший брат, деверь наш!
– Он тяглый?
– Не, он дурачок. Отец помирал, все имущество и тягло на старших братьев записал…
– Ага, не тяглый, значит! Тогда мы его забираем!
Невестки заголосили, но десятник зыркнул на них, и они прикусили уголки платков, словно кончики языков.
– А куда вы его? – спросила все же старшая. – В стрельцы, что ль?
– Пока к нам на заставу, при стор'oже нашей похоронная ватага собирается стрелецкая. Будут мертвяков, что после моровой язвы остались по деревням, собирать.
Невестки завыли в голос, но десятник поднялся, спрятал бумаги, одел шапку и подошел к печи, с которой дурак смотрел на него широко распахнутыми глазами:
– В стрельцы хочешь?
Дурак радостно закивал, но своего не упустил:
– А красную шапку и синь кафтан дадут?
– Дадут-дадут! – засмеялся стрелец у двери.
– Догонят и еще дадут! – буркнул десятник и мотнул дураку головой, чтобы спускался. – Станешь стрельцом, полагается по наряду: кафтан синий, шапка красная, сапоги юфтевые, пищаль, бердыш и сабля, со свинцовым и пороховым запасом.
Дурак подхватился и кубарем слетел с печи.
– Сбылась мечта дурака! – кривовато усмехнулся стрелец, что стоял у двери.
– Давай бегом! – прикрикнул в ответ десятник.
И дурак принялся
– И топор прихвати! – сказал стрелец, выходя из избы вслед за десятником.
Пока дурак обувался и одевался, младшая невестка метнулась на кухню и собрала ему узелок с едой.
День был в разгаре, солнышко ярко светило, видать, к морозцу, скрипел снег под полозьями саней, а сани сами везли дурака, словно по щучьему велению, прямо к его мечте, так что он мог лежать на сене и глядеть в небо… Единственное, что его занимало, это то, что на стрельцах были обычные, серые кафтаны.
Стрельцы, что входили в избу, оба были стремянными, на конях. Третий сидел в телеге и правил лошадью.
– Слушай, – спросил его дурак. – А почему у вас кафтаны не синие? Может, вы меня обманули?
– Синие – это же праздничные, строевые! А так полагается походные кафтаны носить. Серые или черные, смотря в каком полку…
– Эх, хорошо! – ответил дурак и снова уставился в небо.
Отряд объехал сначала деревню дурака и прибрал двух гулящих людей, которые прибились по избам на зиму. Затем поехал в соседние деревни, и там забрали еще несколько человек. Гулящие люди – обуза в хозяйстве, их кормить надо, поэтому выдавали их стрельцам легко. Да и они сами задавали только один вопрос: «На достаток поставят? Кормить-одевать будут?»
И как только определялось, что зимой они будут сыты и в тепле, одевались, прихватывали с хозяйского двора какой-нибудь инструмент и шли к розвальням. Инструмент хозяева отдавали неохотно, но лучше было потерять топор, чем целую зиму кормить лишний рот. Да и со стрельцами особо-то не поспоришь.
Все расселись в санях, но дурак, на правах самого первого, лежал посреди саней на соломе, и никто его не беспокоил.
Набрав пяток человек странных людей дураковатого вида, десятник сказал, что пока хватит, наверное, и повернул к заставе.
На обратном пути проехали они через деревню дурака. И тут из избы выскочили оба его брата и подхватили лошадь десятника под уздцы, чтобы поговорить. Дурак им обрадовался и радостно закричал, что ему обещали синий кафтан и красную шапку. Братья на него только покосились и принялись расспрашивать десятника.
– Господин стрелец… – обратился к нему старший брат, который был самым умным в семье и остался за старшего мужчину в доме.
– Десятник! – поправил его стрелец.
– Господин десятник, – поправился старший брат и поклонился, – вы у нас брата забрали.
– На государеву службу, – ответил десятник. – По прибору.
– По прибору али нет, но вы нас работника лишили, – подхватил средний брат.
– Зато и рта лишнего тоже. Али вы что против государева указа сказать хотите?
– Это так, это так, – закивал старший брат. – То есть, нет, против указу, конечно, нет. Но и нас понять можно. Мы за брата печемся. Я старший, без моего согласия вы его не возьмете.
– И что ты хочешь?
– Будет ли он на довольство поставлен?
– Конечно! Пищевое и одежное.