Пойманные в city
Шрифт:
— Тебе сейчас местной жрачкой лучше не травиться, — деловито сообщила Катя. — Витамины нужны. А срок какой?
— Не знаю… Вернее, узнаю сегодня, — поправилась Люська. — Примерно два месяца.
— А отец кто? То есть, пардон, — осеклась Катя. — Можешь не отвечать, и я, конечно, лезу не в свое дело… но это ведь не Миша? — с надеждой спросила она. Люська не удержалась от улыбки.
— Катюш, ну что ты ерунду болтаешь… Мы с Михаилом просто друзья. В самом прямом понимании этого слова, без всякой двусмысленности. У нас с ним никогда ничего не было, поверь. В том числе и того,
— Наверное, я выгляжу идиоткой, да?
— Нормальная такая влюбленная идиотка, — Люська засмеялась. — Как у вас с Мишей-то сейчас?
Катя пожала плечами и уныло ответила:
— А хрен его знает. Как в анекдоте: «Вот в школе было понятно, поцеловались — значит, встречаетесь. А теперь трахаешься, трахаешься, а как это назвать, не знаешь!»
— И часто вы с ним… встречаетесь?
— Не так часто, как мне бы хотелось. Иногда по выходным… А вообще, откровенно говоря, Люсь, у нас с ним был секс всего два раза, — упавшим голосом докончила секретарша. — И я не уверена, что еще будет…
— Почему так?
— Не знаю, как объяснить… Понимаешь, такое ощущение, что он словно делает мне одолжение. А я ему вообще по барабану. Он даже с сыном меня не хочет знакомить. Это о многом говорит, знаешь ли…
— Ты нравишься ему, Катюш, — мягко сказала Люська.
— Конечно, нравлюсь. Ему вообще многие нравятся. Кошки и собачки тоже, — жестко усмехнулась та. — Но любит-то он тебя.
— Ну, неправда, — запротестовала было Люська, но Катя жестом остановила ее.
— Не надо, не утешай меня. «Ах, обмануть меня не трудно — я сам обманываться рад!» Да и не слушай мои бредни. Тебе не стоит сейчас загружать мозги всякой посторонней ерундой, — она помотала головой, словно стряхивая наваждение. — Считай, что это была моя минутная слабость. Послушай, — в ее кошачьих глазах вспыхнул огонь интереса, — если ребенок не от Миши, то… он не от Димы Ангела, случайно?
Люська вздохнула. Ну вот, начинается…
— Откуда сплетня? — поинтересовалась она.
— Миша нечаянно сболтнул, — призналась Катя. — Правда, я ему не особо-то поверила… Или это правда?
Люська закрыла глаза. Ее снова слегка затошнило.
— Плохо тебе? — Катя молниеносным движением распахнула свою сумку и достала оттуда круглый яркий мандарин. — Вот, положи в рот пару долек, сразу полегчает.
— Спасибо, — с признательностью отозвалась Люська, разрывая душистую атласную кожицу и тут же впиваясь в мандарин зубами.
— И вот еще… — Катя покопалась в сумке и вынула пару бананов. — Завтрак еще никто не отменял. А в обед тебе непременно надо съесть горячий суп. Нечего портить желудок этими жирными беляшами на прогорклом масле, отныне ты должна есть по утрам свежий рыночный творог и фрукты.
— Но это же, вероятно, был твой собственный завтрак, — виновато догадалась она. Катя беззаботно махнула рукой.
— А, ерунда! Я, во всяком случае, не беременна, денек перебьюсь, не сдохну. Так, Люсь, — она понизила голос, — это все-таки Ангел, да?
— Да он, он, — сдалась Люська. —
Катя вытаращила глаза:
— Да ты что!!! Сказала же, я — могила! Но… черт возьми, как круто!!! А про него вечно всякую фигню пишут в газетах, то про то, что он гей, то про то, что с какими-то силиконовыми моделями тусит в клубах… ой, прости, — тут же осеклась она, — ну что я несу, в самом деле… Как будто я не знаю, как «правдивы» наши СМИ. Даже у нас в редакции вечно вранье, ты сама же по Артуркиному указу придумываешь «красивые» заказные статьи…
— Ой, не надо о нем, — поморщилась Люська с досадой. Ей не хотелось сейчас задумываться на эту больную тему. Артурка и сегодня продолжал ее игнорировать. Люська не знала, как долго продлится его игнор, но постоянно чувствовала напряжение. Раньше ей казалось, что, избавившись от вездесущего Артуровского ока, от его идиотских заданий, она вздохнет свободнее. Оказалось, наоборот — ее очень давила та неопределенность, которая нависла над ней в редакции. Она ощущала ее всей кожей и чувствовала себя очень неуютно, все время ожидая, что вот-вот грянет гром.
— Как скажешь, — согласилась секретарша и тут же переключилась на другое:
— Ой, Люсь, а у меня последний Димин альбом есть. Это не будет большой наглостью, если я завтра принесу его тебе, а ты отдашь Диме при случае и попросишь автограф? Ну, типа там «Кате на память от Димы Ангела…» Или это слишком сложно?
Люська засмеялась.
— Не слишком. Хорошо, притаскивай диск завтра, я попрошу Диму на нем написать что-нибудь.
Врачица, у которой «рожает весь шоу-бизнес», оказалась дивной красоты восточной женщиной с волосами цвета воронова крыла, огромными бархатными глазами, бриллиантовой сережкой в носу и невероятно смешным для российского слуха именем Сушила Кумар. Однако, когда она заговорила с Люськой, та поразилась, насколько правильно — совершенно без акцента — докторша изъясняется по-русски.
— Вы индианка? — полюбопытствовала Люська, откровенно любуясь точеными чертами смуглой красавицы, хотя та явно была уже немолода. На вид ей было лет пятьдесят.
— Бенгалка, — ослепительно улыбнулась та. — Я из Бангладеш. Впрочем, для русских Индия и Бангладеш — это примерно одно и то же, тем более, что раньше это все было единым государством…
Люська сразу же почувствовала расположение к Сушиле и с легкостью доверилась ей. Та уложила девушку на кушетку и намазала ей живот прохладным гелем, чтобы сделать УЗИ, попутно задавая вопросы, но не официально, как врач, а словно задушевная подружка.
— Это твоя первая беременность? — осведомилась она. Люська кивнула. Вообще-то она не любила, когда ей начинали «тыкать» без спроса даже старшие, но из уст бенгалки это прозвучало не обидно, а напротив — располагающе.
— А сколько тебе лет?
— Двадцать пять.
— Нормально. Я первого в двадцать четыре родила, — поделилась Сушила.
— А сколько… у вас всего детей? — полюбопытствовала Люська. Сначала она хотела было спросить, сколько ей лет, но потом быстро перестроила фразу.