Пойманные в city
Шрифт:
— Трое. Два сына и дочка. Сыновья в США живут, у них там своя клиника. А дочь в мединституте учится здесь, в Москве. Потом получит диплом и будет со мной работать.
Люська поняла, что Сушиле явно больше пятидесяти.
— Вы так хорошо говорите по-русски, — сделала она комплимент. Докторша звонко расхохоталась.
— Так мне этот язык родной! Я москвичка во втором поколении. Мои родители еще студентами здесь познакомились и поженились, так что я родилась уже в России.
— Родители — тоже врачи?
— Были, — кивнула Сушила с
Она уставилась в монитор, не отрывая датчика от Люськиного живота. Люська с тревогой вглядывалась в ее лицо, словно ожидая приговора.
— А вот и он, — Сушила довольно улыбнулась, — замечательный плод, срок примерно восемь недель, беременность маточная, сердечко бьется отлично!
Люська перевела дух. Сейчас, после официального медицинского подтверждения беременности, она наконец-то осознала реальность происходящего с ней.
— Сохранять будешь? — деловито спросила Сушила. Люська даже подпрыгнула на кушетке от возмущения, хотя всего два дня назад вовсе не была так уверена на этот счет.
— Конечно!!!
— На всякий случай уточняю. Пока у тебя наиболее благоприятный срок для прерывания…
— Нет, нет, нет! — Люська в ужасе замотала головой. — Я буду рожать.
— Ну и умничка. Одевайся… Выпишу тебе витамины и направление на анализы. Сдашь кровь и мочу. Присядь, пока я заполню все бумажки… Сейчас чай принесут. Ты такого наверняка не пила, настоящий бенгальский гарам-масала чай! — гордо добавила она.
— А мне можно чай? — робко спросила Люська.
— Почему же нельзя? — искренне удивилась Сушила.
— Ну, есть же всякие специальные диеты для беременных, я не знаю. Какие-то запреты…
— Глупости! — фыркнула собеседница. — Запомни, детка, беременность — это не болезнь. Я знаю, что у российских врачей другой подход. Тут каждую вторую беременную укладывают на сохранение, устанавливают жесткие рамки, что можно есть, что пить, как сидеть, как лежать… Но я все-таки бенгалка по крови. У нас принято полагаться на матушку-природу, которая, поверь, намного разумнее всех дипломированных специалистов. В мире все гармонично и продуманно, — она ободряюще улыбнулась Люське. — Так что просто живи и наслаждайся своим состоянием. И потакай своим прихотям и желаниям, прислушивайся к организму. Сама поймешь, что можно, а что нельзя.
— А если мне захочется пойти и налопаться вредной и тяжелой пищи из «МакДональдса»? — предположила Люська. Сушила махнула рукой:
— Значит, пойди и налопайся. Ничего страшного не случится, если ты разок позволишь себе оторваться. Поверь, это гораздо лучше, чем ты будешь умирать от желания съесть биг-мак, но так и не позволишь себе этого. Главное — ни с чем не перебарщивай.
— Мне очень нравится такой подход! — развеселилась Люська.
— Значит, мы сработаемся, — хмыкнула Сушила.
— У тебя есть заграничный паспорт? — спросил
— Есть, — кивнула Люська, — а что?
Она умолчала о том, что в свое время оформила себе загранпаспорт только ради Андрея. Ей наивно представлялось, что он будет брать ее с собой, к примеру, на романтические уик-энды в Париж или Рим… Разумеется, Андрей часто бывал за рубежом. Только не с ней, а с женой. Или даже без Аллы, но совсем один — дабы не запятнать свою репутацию примерного семьянина. Так что Люськин «загран» невостребованно пылился в ящике письменного стола.
— О, чудесно! — обрадовался Дима. — Тогда завтра захвати паспорт с собой, он понадобится для получения визы. Ах да, забыл сказать — в конце месяца ты летишь со мной на съемки клипа в Венецию…
— Чего-чего?! — завопила Люська. — И ты молчал?! В Венецию??? А-а-а-а, не могу поверить! Это же кайф! Мечта! Супер!!!
Дима лишь посмеивался, наблюдая за ее непосредственной реакцией. Когда первые восторги немного поутихли, он рассказал ей о сценарии клипа — в центре внимания должна быть грустная лав-стори между итальянским парнем и русской девушкой.
— Я сыграю итальянца, представляешь, — расхохотался Дима. Люська сначала тоже засмеялась, но потом признала:
— А что, внешне типаж — очень даже… А кто будет играть девушку?
— Модель какая-то, — махнул он рукой, — сам впервые о ней услышал, у нас мало парных сцен, ее в основном будут снимать отдельно, так что не волнуйся. Только один поцелуй в финале.
— А с чего ты взял, что я волнуюсь? — хмыкнула Люська. — Я, знаешь ли, привыкла к твоим откровенным клипам. Меня даже постельные сцены не смущают, я же понимаю, это — только работа…
— Что, даже не ревнуешь? — в шутку обиделся он. Люська покачала головой:
— Ни капельки… Я, конечно, в принципе дико ревнива, но все же не абсолютно тупа. Я знаю, как ты ответственно подходишь к съемкам. Поэтому к коллегам не ревную.
— А мне казалось, ты ревновала меня к Ире Дубовой, когда мы снимали клип на Кубе, — поддел ее Дима. Люська смутилась.
— Там все было сложнее… Я не то чтобы ревновала, а, скорее, бесилась от неопределенности своего положения. Мы с тобой вроде встречались, а вроде и нет… Теперь-то я понимаю — постфактум, — что опасаться надо более реальных вещей, а не выдуманных призраков.
— Реальных? — он искоса взглянул на нее. — Что ты имеешь в виду, кого опасаешься?
— Да это я так, к слову… — Люська махнула рукой. — Мне совершенно спокойно сейчас. Но я многого не знаю о твоем прошлом. С другой стороны, меньше знаешь — крепче спишь… Прошлое пусть остается прошлым, правильно?
— Конечно, умница, — он ласково улыбнулся ей. — Я же говорил тебе: неважно все, что было раньше. Сейчас мое настоящее — это ты и наш ребенок.
— Ребенок… — Люська положила ладонь себе на живот. — Нет, к этой мысли все-таки надо привыкнуть. Мне иногда кажется, что все это происходит не со мной…