Пойманные в city

Монакова Юлия

— Мне тоже, — признался Дима, — но я не боюсь перемен.

— Это смотря какие перемены… — возразила Люська, но тут же оборвала себя:

— Черт, я брюзжу, как бабулька! Не обращай внимания, конечно же, все будет хорошо… Наверное, это у меня просто гормоны играют.

— Да-да, у беременных такое часто случается, я слышал, — засмеялся он. — Мне придется набраться терпения на ближайшие девять… хотя нет, уже даже не девять, а семь месяцев!

— Кстати, а куда мы едем? — спохватилась Люська, заметив, что они вырулили к центру.

— На

встречу с моим фан-клубом, — важно поведал Дима.

— Ой… — выдохнула Люська с испугом, — а это еще зачем?

— Понимаешь, у каждого уважающего себя артиста есть свой фан-клуб, — терпеливо принялся разъяснять Дима. — И каждый уважающий себя артист периодически с этим самым клубом встречается… За это поклонники его тоже уважают и еще больше любят.

— Ну что ты со мной, как с умалишенной, разговариваешь, — перебила его Люська. — Я знаю, что такое фан-клубы и с чем их едят. Я просто не пойму, зачем ты везешь МЕНЯ на эту встречу?

— А тебе неинтересно познакомиться с моими поклонниками? — Дима приподнял бровь. Люська фыркнула:

— Ты хочешь сказать — с поклонницами? Точнее, с сумасшедшими истеричными фанатками, которые меня сразу же возненавидят и окрестят про себя (а то и вслух) «уродиной» и прочими лестными прозвищами?

— Ну, это ты на них напраслину возводишь, — усмехнулся он. — В моем фан-клубе состоят очень порядочные, милые и интеллигентные люди. Кого попало в клуб не берут, членство еще надо заслужить — на том и стоим… Люсь, там целая система, есть даже свой президент. А те, которые, как ты изволила выразиться, истерят и обзываются… им в фан-клубе не место. Мои поклонники — это, прежде всего, мои друзья. Я многих из них в лицо и по именам знаю и помню, мы отлично общаемся. Пусть встречи случаются редко, но проходят всегда очень душевно, сама убедишься.

— Мне сложно это представить, — призналась Люська. — И что, во время встреч фан-клуба никто никогда не пытается кинуться к тебе на шею с поцелуями и признаниями в любви?

— Никто и никогда, клянусь! — торжественно заверил Дима. — Уверен, тебе понравится. Иначе я не повез бы тебя с собой.

— Ну ладно, убедил, — кивнула Люська. — Только, прошу, не надо привлекать ко мне излишнего внимания. Я молча посижу с вами рядом, послушаю ваши разговоры… Кстати, где будет встреча? В студии?

— Нет, в одной уютной кафешке на Никольской. Это уже традиция, мы все время там встречаемся, и персонал нас знает. Место довольно демократичное, ведь далеко не все мои поклонники из богатых семей, позволить себе дорогие рестораны не каждый сможет. А там кормят вкусно и дешево.

— Это не «МакДональдс», надеюсь? — пошутила Люська. — А другие посетители кафе как реагируют?

— Мы стараемся не привлекать излишнего внимания, — Дима подмигнул ей. — Надвину кепку на глаза — и все, я уже просто «парень из соседнего двора».

— Ну да, конечно, — рассмеялась Люська. — Дим, тебя очень трудно не узнать, надень ты хоть

десять кепок и сто темных очков в придачу. От тебя прет какая-то особая энергетика, ты волей-неволей привлекаешь к себе все взоры.

— На встречах с фан-клубом я обычно воплощенная кротость, — засмеялся он. — Ты меня и сама не узнаешь….

— А сколько человек придет? Сколько вообще народу в твоем фан-клубе по официальным данным?

— В Москве — полторы тысячи человек, но придут, разумеется, далеко не все. Некоторые девочки еще в школе учатся, их родители не отпускают вечерами одних не пойми куда, — засмеялся он.

— Я бы на их месте тоже тебе не доверяла, — захихикала Люська. — Если судить по твоим откровенным клипам…

— Хотя некоторые умудряются приезжать на встречи из Подмосковья и даже из других городов, — продолжал Дима. — В общем, раз на раз не приходится. Сегодня, думаю, будет не очень много народу, день будний, кому на учебу завтра, кому на работу, кто-то банально не успел прочесть объявление с утра на сайте. У меня же все спонтанно, выдастся «окошко» в графике — могу встретиться с народом, но этих «окошек» крайне мало.

— А о чем вы обычно разговариваете?

— Да обо всем подряд! Это же не интервью для СМИ, а дружеская беседа. Обсуждаем новые фильмы, погоду, политическую обстановку, говорим «о капусте и королях»…

Люська воззрилась на него в изумлении.

— Скажите пожалуйста, какой начитанный!

Дима притворно обиделся.

— Ну, что же ты меня в дураки записала! Я довольно много читаю, особенно на гастролях, в самолетах-то делать все равно нечего…

— Так ты меня достоин, оказывается? — пошутила Люська. Дима покосился на нее и без тени улыбки отозвался:

— Конечно, недостоин. Ты слишком хороша для меня. Но я буду изо всех сил стараться соответствовать.

— Да ну тебя, — отмахнулась она, но он покачал головой:

— Я серьезно…

— Ты что, хочешь поднять мне самооценку, чтобы я не нервничала перед встречей с твоими поклонниками? — заподозрила Люська. Дима вздохнул и закатил глаза.

— Боже мой, ты неисправима… И когда уже ты научишься искренне, без оговорок, любить себя и принимать такой, какая ты есть? Самооценку тебе поднять явно не мешало бы.

В этот момент у него затрезвонил мобильник.

— Слушаю, — отозвался Дима, по возможности изменив голос. Ага, поняла Люська, значит, звонок с незнакомого номера. Она уже была в курсе, что Диме периодически названивают влюбленные девицы, каким-то образом заполучившие его телефон. Дима вежливо отбривал их или вообще убеждал в том, что это номер не Ангела, а совершенно другого человека. Когда же он был в добродушно-шутливом настроении, то ему ничего не стоило ответить на звонок незнакомца: «Еврейская община, шолом!» Впрочем, иногда — если он пребывал в совсем уж прекрасном расположении духа — он вполне мог снизойти до дружеского трепа с очередной фанаткой.