Поймать и женить
Шрифт:
– Я вижу, вам совсем плохо, – заторопилась Евгения. – Давайте тогда расплатимся, и я не буду вас больше задерживать.
– И правда… – немедленно поникла Мария Адамовна. – Я уж пойду прилягу… Мама! Проводи Евгению Петровну!
– А чего? – появилась в дверях баба Нюра. – Так скоро наговорились? И даже чайку не попьете? А то пошли бы в кухню, посидели… У нас после вчерашней-то гулянки много чего осталось. Полный холодильник угощений!
Лицо Евгении Петровны вытянулось.
– Простите, – насторожилась она. – А у вас вчера была гулянка?
– Мама! –
– Простите, – поднялась Евгения Петровна. – У меня нет времени.
– Ну что ж, очень печально, – вздохнула Мария Адамовна и снова крикнула: – Мама! Проводи гостью!
Но и Евгения Петровна была не лыком шита.
– А, простите, деньги вы отдадите или мама? – поинтересовалась она.
– Мама! – взвизгнула Мария Адамовна. Денег у нее не было. – Да где ты там? Неси же чай! И конфеты!
В комнату вошла баба Нюра с подносом. Уж что-то, а поднос приносить она умела. Не зря же столько времени вела «Кухню для графских желудков»! И хоть готовить она не научилась, но уж подать-то! На серебряном подносе, который остался от одной из учениц, возвышались стаканы с бледной жидкостью и раскрытая коробка с тремя конфетками. Но вредная Евгения не оценила всей красоты момента.
– Давайте сначала расплатимся, – произнесла свое. – А уж потом вы будете чаи распивать. Я очень тороплюсь.
Баба Нюра так же торжественно удалилась, успев по дороге сунуть конфетку в рот, а Марии Адамовне пришлось выкручиваться:
– Мама! Неси деньги!
– Машенька! – всунулась в дверь голова бабы Нюры. – Откуда ж деньги?
– Я думаю, – встала в обиженную позу Машенька, – нашу гостью это не интересует. Неужели всю дедовскую пенсию потратили?
– Так вчера ж на гулянку и потратили! – растерянно пробормотала баба Нюра.
– Ну вот, Евгения Петровна, – горько развела руками Мария Адамовна. – Денег нет. Мы вчера их, оказывается, на гулянку… Мама! На какую гулянку?
– Вы уж меня извините! – поджала губы директор ДК. – Если вчера нашли деньги на гулянку, то сегодня будьте любезны отдать долг!
Мария Адамовна поняла, что сейчас ей не выкрутиться.
– Мама! Сходи к соседке Кузьминичне, что ли. Займи у нее.
Терпение Евгении лопнуло. Еще не хватало, чтобы она сидела и ждала, когда эта семейка обежит всех соседей!
– Мария Адамовна, – поднялась она. – Я даю вам срок до понедельника! Но уж потом… Будете освобождать помещение!
И она торопливо вышла, поклявшись больше не навещать эту странную семейку.
А через полчаса в кухне за столом сидели Коровины и обсуждали ее визит.
– Нет, Вань, вот ты посмотри, – расстраивалась Мария Адамовна. – Эта Евгения прибежала, а твоего Кулакова и след простыл! И ведь опять
– Машенька, – поинтересовался муж, – а почему ты решила их поженить?
– А кто? – вытаращила глаза Мария Адамовна. – Кто их поженит, если это моя профессия?
– Нет, Маш, я вот вчера посмотрел, Кулаков не хочет жениться. Ему, Маш, представляешь, и так хорошо! – пояснил Коровин и мечтательно закатил глаза. – И знаешь… я ему даже где-то…
– Завидуешь?
– Да что ты! – испугался своей вольности глава семейства. – Я просто… я ему даже где-то… верю! Ну не хочет человек под венец.
– Да и эта краля… – вставила баба Нюра. – Я смотрю, она тоже не больно-то за мужиком погналась. Вчера, значит, когда ей жениха заманили, ее не было. А сегодня, за деньгами, так с самого утра нарисовалась!
– Ну как же вы не понимаете? – кипятилась Мария Адамовна. – Вот Кулаков! Почему он не хочет жениться? Он же только о женщинах и говорил! У него через каждое слово то «суки», то «собаки»! А Евгения? Она сегодня все по углам зыркала! Надеялась, что какой-нибудь мужичонка из шкафа выскочит! Ну нельзя же до такой степени не разбираться в человеческой психологии!
– Ну не знаю, – вздохнул Иван Михайлович. – Столько возни… Мам, положи мне еще кусочек мяса, пожалуйста. Почему у меня весь борщ из одной воды?
Баба Нюра послушно выбежала из-за стола, а Мария Адамовна все никак не могла успокоиться.
– Ваня! Если мы их не поженим… Тогда деньги отдавать придется. За аренду. И потом, это ж моя работа! Мама! Не клади ты ему никакого мяса! Еще Андрейка не ел, пусть Ваня воду… борщ хлебает! Ваня! Ты посмотри! У нас столько женщин в ДК, и все не замужем!
– А потому что у тебя за полгода ни одной свадьбы, – брякнул Иван Михайлович.
– Так откуда свадьбы-то? Мужиков нет! – воскликнула Мария Адамовна. – А вот если я саму директрису замуж вытолкаю, тогда… ко мне целый наш хор «Матрешки» полным составом запишется!
– Матрешки, – проворчала баба Нюра, потихоньку таская из кастрюли мясо. – Вам бы этих… Петрушек побольше.
– Мама! Налей мне добавки! – протянул пустую тарелку Иван Михайлович. – Только полноценную, с мяском. А то я видел, как ты втихушку там свининой питалась. Мне налей, будь любезна… Маш, я вот чего думаю: Евгения-то эта сколько раз нашего Кулакова у себя в ДК видела, он же там постоянно толчется. И никакой искры между ними не вспыхнуло. Какая уж свадьба.
Баба Нюра старательно вылавливала оставшееся мясо, когда ее остановил резкий окрик невестки:
– Мама! Да хватит там уже булькать! Какая добавка? Говорю же, ни Андрейка, ни дед не ели! Налей лучше чаю! Ваня! Моя задача – эту искру воспламенить! Кто бы ко мне записался в «счастливчики», если бы они сами собой воспламенялись? Да еще бы и деньги за это мне сдавали?
Пока баба Нюра убирала со стола посуду и накрывала стол для чая, Иван Михайлович задумчиво тянулся к единственной конфете.