Поймать и женить
Шрифт:
– Я прямо и не знаю… Получится ли у нас? – тяжело вздыхал он. – Мам, подай конфетку, а то я никак дотянуться не могу. Они ведь все взрослые люди.
Мария Адамовна ловко затолкала конфету себе в рот и произнесла:
– Тут надо это… головой подумать.
– А чего думать? Не будем нарушать классику, сделаем все согласно традициям. Поздним вечером Евгения бредет домой, на нее нападает хулиган, то есть я, она пугается, а тут совершенно случайно оказывается Кулаков со своей собакой. Он ее спасает, она перепугана, но приходит в себя и влюбляется в своего спасителя.
– Как это он «случайно» там
– Обыкновенно, мама. Ему позвоните вы. Он сразу откликнется, спасет Евгению, и…
– Ни в коем случае, – равнодушно отмахнулась Мария Адамовна. – Наш дед не потянет твою инвалидность.
Иван Михайлович оскорбился.
– Машенька! Ты меня обидела! Неужели ты считаешь, что я не отобьюсь от женщины?
– От этой никто не отобьется, – заметила баба Нюра.
– Правильно, мама, – согласилась Мария Адамовна. – А если, Ванечка, тебе каким-то чудом удастся от нее отбиться, так ты скончаешься сразу же, как только этот твой задушевный Кулаков прибежит со своей псиной.
– Собака на тебя кинется, – уточнила баба Нюра. – Ты же в хулиганы подался.
– Прошу пардона… – растерялся Иван Михайлович. – При чем тут собака? По замыслу даму должен спасать Кулаков, а не его псина. Кого ж тогда Евгения любить-то будет?
– Ей виднее, – пожала плечами Мария Адамовна. – Но уж Кулаков точно сначала псину пустит, а потом и сам добежит… согласно традициям. Нет, тут что-то другое– иное нужно.
Баба Нюра уже замучилась размышлять над обустройством чужой судьбы и решила насладиться сериалом. Там-то все ясно и понятно – сначала ты должен поплакать как следует, зато потом любовь восторжествует! Правда, сериал отчего-то задерживали, а вместо этого показывали криминальную программу, про то, как похищают девушек и угоняют их в рабство. Жуть! Она переключила канал и вздрогнула от вопля невестки. От неожиданности пальцы пожилой леди разжались сами собой, и пульт грохнулся на пол.
– Мама! Ты что сделала? – крикнула Машенька.
– Я только кнопочки потыкала, – виновато оправдывалась баба Нюра. – А уж ты завопила, так он и выпал. Сам. А там сериал сейчас начнется! И я еще побольше твоего орать должна – я и так две серии пропустила! А теперь вот… хорошо, что не сломался.
– Мама! Включи назад! – вытаращила глаза невестка.
Она вскочила, стала нажимать кнопки пульта, но программа показывала совершенно другой сюжет.
– Машенька, – хлопал глазами Иван Михайлович. – Что это ты… так к телевизору воспылала?
– Да потому что там было то, что нам надо! – попыталась объяснить Мария Адамовна. – Там похищали девушек! Мама! Вас надо похитить!
– Замечательная, свежая мысль! – обрадовался Иван Михайлович. – А то, мама, ну в самом деле, квартирка у нас…
Баба Нюра со стоном, похожим на карканье вороны, без сил опустилась на стул. Вот уж не думалось ей, что на старости лет ее сынок вот так с ней… на вечное сексуальное рабство…
Невестка же словно ничего не замечала:
– Надо похитить… В общем, завтра ты, мама, зайдешь в кабинет к Евгении, мол, отдать деньги…
– А почему я? – возмутилась старушка.
– А потому, что я, мама, в это время якобы болею! – напомнила невестка. – Евгения сама видела. Значит, заходишь, но отдать деньги не успеваешь, потому что
– Что у меня звонит? – насторожилась баба Нюра.
Сын внимательно пригляделся к матери и горько покачал головой:
– Машенька, маму трогать не нужно, она нам все дело загубит. Я тебе точно говорю.
– Отчего же я и сразу загублю?! – возмутилась баба Нюра. – Когда я открывала свою кухню, которая для желудков графских, вы вот тоже говорили, что я загублю все дело…
– А загубила только кухню, – вздохнул сын.
– Ваня прав, – произнесла Мария Адамовна. – Но что же тогда придумать?
– Машенька! – вдруг осенило бабушку. – Ну давай тогда похитим не меня, а чей-нибудь кошелек! И пусть его ваш Кулаков ищет! Тоже хорошая придумка.
– Мама, твоя хорошая придумка называется простенько – криминал. Воровство. И тянет… Вань, на сколько тянет? Ах да, откуда тебе… А я против закона ни ногой!
– Заметь, дорогая, я тоже, – кивнул Иван Михайлович и взглянул на мать как-то уж совсем недоброжелательно.
– Нет, а мы ж потом скажем, что понарошку, – округлила глаза благочестивая бабушка.
– Мама, меня радует твоя наивность, – вздохнула Мария Адамовна. – Ты хорошо сохранилась – сущее дитя.
Баба Нюра заалела щечками. Все же умеет невестка поднять ей настроение.
Глава 3
Кулаков шел на остров Отдыха. Через тридцать минут у него должно было начаться занятие с группой. Сегодня на занятие он шел не один – с Одером. Он почти всегда брал с собой на практические занятие собаку, а вот в прошлый раз не взял и сильно пожалел – у ребят из «Дружка» собачки уж больно расшалились. Одер бы мигом пригнал их обратно. И агрессивность у псинок усмирял, и догонял, и просто рядом ходил, чтобы собачки учились правильно себя вести – на собак не кидаться. В общем, прививал собачьи правила поведения.
Вот и сейчас Одер мирно шел с хозяином, а тот поглядывал по сторонам.
Кулаков всегда замечал интересных людей. И не переставал удивляться – какие же все разные! Вон парочка идет! Он огромный, будто шкаф, а рядом с ним крохотная женщина. Маленькая, тоненькая. На каблучках. Семенит, бедняжка, старается не отставать. А в ее крошечных ручках два тяжеленных пакета. Даже Кулакову видно, что пакеты неподъемные. А мужчина еще и выговаривает ей за что-то! Та кивает, виновато поглядывает на своего хозяина… Тьфу, на мужа… Хотя чисто собачья ситуация: он – хозяин, она – провинившаяся собака. Да, права была жена – ему кругом мерещатся один собаки. Или вон тоже! Ну куда от этих собак деться! Нет, здесь натуральная собака – тойтерьер. Маленькая, нервная, напуганная.
Кулаков остановился. Возле остановки размалеванная девица на высоченных каблуках и в юбочке, которая заканчивалась где-то в районе талии, покупала что-то в газетном киоске. Под мышкой она держала той-терьерчика, а другая рука была занята огромной сумкой.
– Господи, куда уж такие сумищи-то таскать? – покачал головой Кулаков.
Девушке нужно было расплатиться, и собачка явно мешала. Тогда красавица отпустила собачонку, удерживая ее на поводке. Собачка, видимо, не приучена была к ошейнику, потому что заметалась на поводке, заскакала, тонко и нервно завизжала.