Поймать вора
Шрифт:
Он производил приятный шум разбрызгиваемой воды. Я потянулся и полакал. Восхитительно! На дне сверкали монеты. Проходивший по другую сторону худой босоногий мальчишка опустил в фонтан руку и достал одну из них. Официант прикрикнул на него, и парень убежал. Официант подошел к нашему столику.
— Сеньор? — Из уголка его губ торчала сигарета, и он выпускал в воздух завитки дыма.
Берни не мог отвести от дыма глаз. Даже его ноздри стали чуть раздуваться, словно он пытался уловить ими дым. Бедняга Берни!
— Кофе, — сказал он.
Официант ушел, а мы остались сидеть на солнце. Вернулся худой мальчишка
— Да, пожалуй, и это тоже. — И протянул официанту зеленую купюру.
— За одну сигарету и кофе двадцать песо, — ответил тот. — У вас нет денег помельче?
— Оставьте сдачу себе, — отозвался напарник.
Официант кивнул — очень скупо, всего раз. Берни сунул сигарету в рот, официант достал зажигалку и поднес пламя к ее кончику. На щеках напарника появились ямки, и сигарета засветилась красным огоньком. Мне нравится за этим наблюдать. Если бы я мог курить, то обязательно закурил бы, не мучаясь никакими сомнениями.
Берни выпустил клуб дыма, полез в карман и положил на стол фотографию Даррена Куигли. Официант посмотрел на снимок и отвел глаза.
— Знаете его? — спросил напарник.
Официант также скупо, всего раз качнул головой.
Допрос продолжался — Берни по части допроса большой мастер, и в этом сила нашего детективного агентства. Я тоже вношу свою лепту в общее дело, но об этом как-нибудь в другой раз.
— Но вы его видели?
Официант промолчал, положил зажигалку в карман своего передника и обвел площадь неспешным взглядом.
— Предположим, наш друг с фотографии захотел пропустить стаканчик-другой, но у него не так много денег, — продолжил Берни. — Куда бы он мог податься в Сан-Ансельмо?
Официант показал подбородком в сторону улочки, начинающейся на углу площади.
— «Пулькерия».
— Спасибо.
Официант забрал поднос и, не говоря ни слова, ушел. Снова появился худой мальчишка.
Я и раньше бывал во всяких забегаловках — это составляет часть нашей работы, — но такой дыры, как эта «Пулькерия», видеть не приходилось. Темная, прокуренная, стены в коричневых пятках, к полу при каждом шаге прилипали лапы, плюс к этому запах человеческой мочи сверх всякой меры — если «сверх всякой меры», то, значит, самый сильный, какой мне приходилось нюхать, за исключением того случая, когда прямо перед нами на дороге потерпел аварию грузовик, перевозивший портативные туалеты.
В баре был всего один посетитель — он сгорбился у стойки, обхватив обеими руками стакан, из уголка его губ сочилась слюна. Мы заняли место как можно дальше от него. Появилась барменша — грузная женщина в блузке с большим вырезом, золотые кольца у нее в ушах доставали до плеч.
— Что вы желаете? — спросила она.
— Пиво, пожалуйста, — попросил Берни.
Она откупорила бутылку, сняла с полки стакан и, поставив на стойку, сказала что-то на свой, недоступный моему пониманию, мексиканский манер. Берни положил на стойку зелень. Барменша от этого сразу воспрянула духом. Сказала что-то еще. Напарник ответил, и она от его слов рассмеялась. И не эти ли самые слова заставили ее наклониться вперед, чтобы
— Салют!
— Салют, — ответила барменша.
Берни выпил, но не из стакана, а прямо из бутылки. Я невольно заметил муху на дне стакана. Такие вещи всегда нервировали моего напарника. В этом отличие между нами. Может, есть и другие, но сейчас не приходят на ум.
— Нравится? — спросила барменша. — Хорошее пиво?
— Да, — ответил Берни. — Очень хорошее. А еще я люблю бурбон.
— Бурбон?
Напарник показал на бутылку на полке за ее спиной. Барменша сняла ее и поставила на стойку.
— «Четыре розы». Хотите?
Берни кивнул. Она налила напиток в низкий стакан. Берни достал еще одну купюру и положил поверх первой.
У барменши заблестели глаза.
— Это слишком много.
— У меня есть друг, у которого были проблемы с «Четырьмя розами».
— Друг?
— Да. — Напарник выложил третью купюру. — Мы пытаемся его найти. Его зовут Даррен Куигли.
Клиент, что сидел в конце стойки, крепче сжал руками стакан, но больше не сделал ни одного движения.
— Он выглядит так. — Берни положил на деньги фотографию Даррена.
Барменша бросила на снимок взгляд и стала поспешно махать перед грудью рукой — сверху-вниз и из стороны в сторону. Я и раньше видел, что люди так делают, но зачем, остается для меня загадкой.
— No s'e nada [23] .
— Не верю, — ответил Берни.
— No Ingl'es [24] , — сказала она.
Берни что-то спрашивал на мексиканский манер. Барменша качала головой.
23
Ничего не знаю (исп.).
24
Не говорю по-английски (исп.).
— No comprendo [25] , — твердила она и в то же время пятилась к шторе из шариков в конце стойки.
— Ты куда?
Она подняла палец, словно хотела сказать, что тут же вернется, и скрылась за шторой.
Мы ждали. В стене скреблось какое-то существо. Берни напряженно и торопливо соображал — я это чувствовал. Вдруг его взгляд упал на лежавшие перед ним деньги.
— Господи! — напарник обежал стойку и бросился к занавеси из шариков, я — за ним. За шторой оказалось небольшое помещение с ободранным холодильником, ящиками с пивом и ржавой раковиной с капающим краном. Никаких следов барменши. Берни открыл единственную дверь. Она вела на узкую улочку с высокими побеленными стенами по обе стороны. Ярко светило солнце. Улица была совершенно пуста.
25
Не понимаю (исп.).